Она постаралась сохранить бесстрастное выражение лица:

— Он заставляет ладони потеть, сердце — учащенно биться. Из-за него пересыхает во рту и утрачивается способность трезво мыслить.

Его зеленые глаза задумчиво посмотрели на нее.

— Правда? Значит, вот что я делаю с тобой сейчас?

Внезапно Кейт стало нечем дышать.

— Я… э-э… Мы обсуждали теорию.

Рассмеявшись, Грант откинулся на спинку стула и сделал глоток вина:

— Вы живете в скучном стерильном мире, доктор Диксон.

Она почувствовала острую необходимость защитить то, чем занимается.

— Полезно понимать суть подобных вещей. Знать, к чему они могут привести.

— Правда? Что плохого могло бы произойти в противном случае?

— Мы могли бы неправильно истолковать происходящее. Сделать неправильный выбор.

— Некоторые вещи находятся вне нашего контроля. Разве есть закон, который запрещает нам наслаждаться друг другом, пока нам обоим этого хочется?

Его намек возмутил ее. Неужели вероятность чего-то большего полностью исключена?

— На карту поставлено слишком многое.

Наконец его глаза посерьезнели.

— Это верно. Неужели мы уже все испортили?

— Мы не сделали ничего такого, что было бы нельзя исправить.

Он медленно кивнул:

— Хорошо. Я бы не хотел, чтобы ты потом страдала.

— А как насчет тебя самого?

Грант пожал своими широченными плечами:

— За себя я не переживаю. Я выживу.

— Из этого следует, что ты за меня переживаешь?

Для человека, не привыкшего лезть за словом в карман, он молчал слишком долго.

— Я не хочу причинить тебе боль.

— Почему?

— Потому что ты этого не заслужила.

— Мы с тобой друзья, Грант?

— Ты была другом моего отца. Более близким, чем я себе это представлял сначала.

Кейт расправила плечи:

— Я никогда не ужинала с твоим отцом. Никогда не ночевала в его доме.

— Полагаю, в машине ты с ним тоже не целовалась.

Ее щеки вспыхнули от смущения.

— Наши с тобой отношения отличаются от тех, что связывали тебя с моим отцом, — продолжил он.

— Надейся, — поддразнила его она.

Он покачал головой:

— Я точно знаю.

— Вы с ним почти не общались. Откуда ты можешь знать, что между нами ничего не было?

Грант поморщился:

— Я знаю, потому что видел, какими влюбленными глазами он смотрел на мою мать. Такая любовь не проходит никогда.

— Твоя мать умерла рано, и он слишком долго жил без нее.

— В этом и была трагедия.

— Ни за что бы не подумала, что ты принадлежишь к тем людям, которые верят в настоящую любовь.

— Возможно, мне не следовало бы этого признавать, но так трудно не заметить ее отсутствия в сегодняшнем мире.

Кейт была поражена тем, что его мнение по этому вопросу совпало с ее. Чтобы скрыть свое волнение, она рассмеялась:

— Любовь все слишком идеализируют. Она не спасла ни твоих родителей, ни моих.

— Это верно, но мы говорили не о любви. Я говорил тебе, что знаю, почему ты не пила вино с моим отцом. — Грант посмотрел на нее через остатки мерло в своем бокале. — Я провел с тобой достаточно времени, чтобы понять, что ты за человек.

— И что же я за человек?

Откинувшись на спинку стула, он наклонил голову и внимательно посмотрел на Кейт:

— Ты открытая. Преданная. Бесхитростная. Ты вкладываешь душу в то, что делаешь. Любишь порядок во всем. Ты совсем не такая, какой я тебя себе представлял.

— И какой ты меня себе представлял?

— Более жесткой. Безжалостной. Несгибаемой.

К ее горлу подкатился комок.

— Похожей на людей, с которыми ты привык иметь дело?

— Да. Я не всегда знаю, как мне с тобой быть, Кейт, — ответил он, опустив глаза.

Она сглотнула:

— Просто будь таким же откровенным, как сейчас. Что бы ни случилось, лучше встретиться с этим лицом к лицу, чем теряться в догадках.

— Так не может быть, Кейт. Мы с тобой по разные стороны баррикад.

Вздохнув, она подалась вперед:

— Мне некогда играть с тобой в игры. Я должна еще столько всего сделать, а время поджимает. Поэтому вне зависимости от того, какую тактику ты выберешь, я буду оставаться открытой. — Выпив залпом вино, она глубоко вдохнула и внимательно посмотрела на Гранта: — Расскажи мне про рекордер.

Его лицо вдруг стало непроницаемым.

— Что?

— Показания прибора не врут. Согласно им, Стелла сегодня рано утром совершила несколько погружений на глубину, затем ее действия стали какими-то странными.

— Странными?

— Она словно поднялась высоко над уровнем моря, затем долго двигалась по горизонтальной поверхности, после чего резко опустилась вниз. Прибор был сухим с утра. Показания датчиков влажности были нулевыми.

Грант стиснул зубы, и на его щеке дернулся мускул.

— На что ты намекаешь?

— Я ни на что не намекаю. Я просто пытаюсь разобраться в показаниях прибора. Они свидетельствуют о том, что рекордер не был вынесен на берег волной в бухте Дэйва.

— Возможно, произошла какая-то ошибка.

— Приборы стоимостью в двадцать тысяч не ошибаются.

Поднявшись из-за стола, Грант направился к кухонной стойке, чтобы налить себе еще вина.

— Осторожнее, Кейт. Еще немного, и я могу начать думать, что ты считаешь меня лжецом.

Проследовав за ним, она, спрятав за спину дрожащие руки, встретилась с ним взглядом:

— Меня не интересует, солгал ты или нет. Меня интересует, почему ты почувствовал необходимость это сделать.

Его взгляд посуровел, и он сложил руки на груди.

— Полагаю, у вас есть гипотеза, доктор?

Она улыбнулась, обрадованная тем, что ей удалось так быстро загнать его в угол.

— Конечно есть. Спасибо, что спросил. Возврат рекордера не внесет качественных изменений в мой проект, но благодаря тебе мне не придется продавать свою квартиру. За это большое тебе спасибо.

Подняв свой бокал, Грант с сарказмом протянул:

— Пожалуйста.

Но Кейт не позволила себе смутиться сейчас, когда имеет перед ним такое преимущество. Нет, так легко ему от нее не уйти.