– Где ключ?

– Боже, не знаю! – воскликнула Марлин. – Я… я думаю, чтоположила его здесь на какой-то столик.

Делла Стрит показала пальцем на небольшой столик, на которомбыло разбросано несколько журналов и пластинок, а также стояло радио.

Ключ поблескивал рядом с радио.

Мейсон осторожно взял его, затем подул на столик, чтобы нанем невзначай не осталось никакого, практически не заметного для глаза слояпыли с отпечатками ключа, и опустил ключ в карман жилетки.

Наследница с восхищением следила за ним.

– Марлин, если я подставлю свою шею, чтобы помочь вам, выстанете играть вместе со мной? – спросил Мейсон.

– Что вы имеете в виду?

– Вы выступите в защиту меня и Деллы, если мы вам поможем?

– Конечно. Я сделаю все, что нужно. Но почему?

– Для вас здесь очень многое поставлено на карту, – тихимдобрым голосом заговорил Мейсон. – Полученное вами утром письмо для васубийственно. Никто не поверит, что после того, как Роза Килинг написала вамподобное, она вела себя так, как вы описали.

– Но что я могу поделать, мистер Мейсон? Я сказала вам всюправду.

– Я тоже так думаю, но дело в том, что больше никто вам неповерит. Никакой суд присяжных. Полиция решит, что вы получили это письмо,отправились к Розе Килинг и обнаружили, что она собирает вещи. Она оказаласьнепреклонной и не собиралась отказываться от своих планов. Вы прекраснопонимали, что, если Роза не сделает никаких новых заявлений, вы сможетеиспользовать ее показания во время первоначального слушания дела о завещании, аесли она изменит их, вы лишитесь наследства. Вы оказались в сложной ситуации, атут Роза заканчивает упаковывать вещи. Она намеревается уехать. Вы не моглипозволить ей это сделать. Вы убили ее, а потом достали теннисныепринадлежности. Вы знали, где она их хранит.

– Мистер Мейсон, это полный абсурд! Я никогда бы не сделаланичего подобного!

– Я не говорю о том, что бы вы сделали или не сделали. Япросто объясняю вам, к каким выводам придет полиция. Более того, как толькосодержание письма станет достоянием общественности, ваши шансы на наследство,полученное от Эндикотта, сведутся к нулю.

– Я понимаю.

– Даже если теперь Роза Килинг не может изменить своипоказания, письмо восстановит всех против вас.

– Я знаю.

– Отпечатки ваших пальцев остались на телефонной трубке. Тамявно есть и отпечатки убийцы, потому что наверняка именно он снял ее, когдазвонил я, и положил рядом с аппаратом, чтобы звонки прекратились.

Марлин кивнула.

– Бывают случаи, – продолжал Мейсон, – когда адвокатперестает действовать в рамках дозволенного правовыми нормами, аруководствуется своей интуицией. Здесь есть свидетельства, которые показывают,что за час между вашим первым и повторным появлением здесь, в этой квартире,побывал кто-то еще, но я не смогу это доказать в суде.

– А мне можете сказать, какие у вас аргументы?

– Лучше вам этого не знать.

Потом Мейсон повернулся к Делле Стрит:

– Ты не упадешь в обморок, Делла?

Она покачала головой.

– Хочу, чтобы ты кое на что взглянула.

Делла последовала за Мейсоном по коридору и отшатнулась отдвери в спальню.

– Ни к чему не прикасайся, – предупредил Мейсон. – Встаньздесь. Осмотрись. Ничего не упускай. Мне кажется, что белые крупинки у кровати– пепел от сигары. А вон там уже сигарета прожгла два дюйма в твердомдеревянном полу. Обрати внимание на почти упакованные чемоданы и сложенные вещина комоде.

– Она собиралась уезжать, – заметила Делла Стрит.

– И принимала ванну, – добавил адвокат. – Видишь – накровати приготовлено нижнее белье?

Делла Стрит кивнула.

– Она бы никогда не стала принимать ванну перед тем, какиграть в теннис, – сказал Мейсон. – Очевидно, ее убили, когда она выходила изванной комнаты.

Делла Стрит очень внимательно осмотрела спальню и сделалавывод:

– На кровати приготовлена одежда, в которой она явнособиралась уезжать, а не играть в теннис. Куда-то она направлялась. Или онанаврала Марлин о теннисе, или Марлин врет нам.

– Мне кажется, Марлин говорит правду, но я не могу понять,зачем Розе Килинг было принимать горячую ванну перед тем, как идти играть втеннис?

– Мы можем здесь все проверить? Открыть ящики, например? –спросила Делла.

Адвокат покачал головой.

– Мы и так далеко зашли. Мы не имеем права ни до чегодотрагиваться, даже до ручек ящиков. Пора возвращаться к Марлин. Посмотрим, чтоона там делает.

Мейсон приложил палец к губам, призывая Деллу соблюдатьтишину, и на цыпочках пошел по коридору. Удивленная Делла Стрит последовала заним.

Марлин Марлоу с сосредоточенным видом сидела за маленькимстоликом, на котором стоял телефон. Ее губы вытянулись в узкую полоску, и онаусердно вытирала телефонную трубку носовым платком.

– Чем вы занимаетесь, Марлин? – спросил Мейсон.

Девушка резко дернулась, потому что ее застали врасплох,бросила трубку на место, затем поняла, что ее все равно поймали, демонстративноподняла трубку и снова начала вытирать.

– Удаляю свои отпечатки, – ответила она на вопрос адвоката.

– Не исключено, что вы удаляете и отпечатки пальцев убийцы,– заметил Мейсон.

– Возможно.

– А что с письмом? – спросил Мейсон.

– Оно все еще в моей сумочке.

– Вам не следовало вытирать трубку, – сказал Мейсон.

– Я не собираюсь быть связанной с убийством. Я не могу себетакого позволить!

– Хорошо, Марлин, – устало сказал Мейсон. – Это один из техслучаев, когда я подставляю свою шею ради клиента. Наверное, мне не стоило бытак поступать. Я прекрасно знаю, что пожалею об этом еще до завершения дела,но, когда случается подобное, ничего не могу с собой поделать. Обстоятельствасложились таким образом, что вас подставили и вам не позавидуешь.

– Что вы планируете?

– Мы все уходим. Оставим дверь незапертой. Вы сядете вмашину и отправитесь домой. Мы с Деллой Стрит вернемся, как только вы уедете.Мы найдем дверь слегка приоткрытой, решим зайти и обнаружим все так, как вывидите сейчас. Затем мы позвоним в полицию.

– В полицию! – в отчаянии воскликнула Марлин.