– Ясно, – киваю я и разворачиваюсь от Саввы, бросая себе за плечо: – Спасибо, что проводил до Пляжа, дальше я сама.

Савва не бросается за мной следом, чего я, кажется, несмотря ни на что, жду, не пытается меня остановить. Он не делает ни-че-го.

И обида в моём сердце перерастает в твёрдое намерение докопаться до правды. Ему назло.

Когда я достигаю скал, у которых находятся Лиза и Рус, след Саввы уже простывает.

Что ж. В одиночку так в одиночку.

Мне приходится рассказать ребятам о том, кто Савва вообще такой, о том, что он натворил и почему на него наехал Прибрежных. Впрочем, о некоторых своих догадках я всё же умалчиваю, потому что сначала хочу сама во всем разобраться.

Как итог, спустя час другой я застаю Семёна в одиночестве и насильно утаскиваю его в сторону от всех ребят.

– Рассказывай, – требую я, останавливаясь у кромки воды, которая волнами омывает песок.

Семён не совсем трезв, но догадавшись о том, что я хочу от него узнать, словно вмиг трезвеет, бледнея от испуга, и отводит взгляд.

– Ладова, не лезь ты в это дело.

– Спасибо за совет, но я пас. Рассказывай.

– Ты же всегда была дотошной, верно? – печально усмехается он и садится на песок лицом к морю. – Ладно. Но ты должна пообещать, что это останется между нами.

– Договорились, – легко соглашаюсь я и сажусь рядом с ним, подтягивая колени к груди.

– Антоха получил по заслугам. Он знает это, потому и помалкивает, понимаешь? Гор и остальные не в курсе, вот и психуют.

– Но ты знаешь.

– Да. Мне случайно стало известно, что он через своего младшего брата, Мишку, знаешь же его? Так вот. Антон вздумал толкать через него дурь. Таким же малолетним придуркам. А у меня сестра младше на год Мишки, и общается с ним, ко всему прочему. В общем, я десять раз предупреждал Тоху, чтобы он завязывал, подрался даже с ним – бесполезно. Для него это было не больше, чем развлечением, он не хотел понимать, что кто-то может пострадать. Что моя сестра может пострадать! И тогда…

Опять наркотики? Я точно всю жизнь прожила в Изумрудной волне? Точно ходила в одну школу с этими ребятами, общалась с ними? Почему о таком я узнаю только сейчас?!

Впрочем, выходит, что Савва…

– Парни из другого района… – перебиваю я Семёна – Савва! Антон не понимал по-хорошему, и они преподали ему урок! Так, чтобы дошло, да?

– Я преподал, Лер, – немного самодовольно усмехается он.

– То есть? – не понимаю я.

– Есть некая неофициальная организация… если проще – группа плохих ребят, которые за некоторую плату изобьют кого твоей душе угодно. Вот я и заказал у них Антона. Видимо, твой Савва работает с этими парнями.

Это как воспарить в небо на короткий срок и со всего размаха впечататься в бренную землю. Мордой в грязь. Наверное, именно так появляется и тут же умирает надежда.

Савва и правда из плохих ребят, и берёт за свои плохие дела деньги. Чёрт.

А Рус? Зачем ему или им Климов? Хотят к себе в команду хорошего бойца? Бред! Руслан никогда не согласится на подобное! И деньгами, сколько бы они ни брали за свои услуги, чтобы ему платить, его не приманишь! На что они рассчитывают? На что рассчитывает Савва?!

Чёрт, какая бы информация мне ни открывалась, вопросов становится только больше.

И ещё…

– Сём, эти парни… Они только избивают? Или…

– Убийства? Сдурела, Ладова? Обычная шпана из неблагополучного района. Таким, как они, ничего другого не остаётся.

– Всякий, кто так думает, заблуждается, – говорю я сквозь зубы. – И ты тоже. Каждый человек, в каком бы районе он ни родился и ни рос, в первую очередь обязан думать своей головой, а не искать лёгкого заработка. Глянь на наш район! Благополучный же! Но тот или иной занимается криминальными делишками. Придурки.

– Может, ты и права… Мы сами с парнями иногда пользовались услугами Тохи…

– Поэтому ты боишься, что они узнают о твоей причастности к его нынешнему состоянию?

– Каюсь, но да.

Трус. Все они трусы. Савва тоже. Потому что боится трудностей и выбрал лёгкий путь.

– Хорошо. Как ты вышел на этих парней? Где с ними встречался?

– Звягинцев*, наш одноклассник, рассказал мне о них. А встречался я с ними в городе, в каком-то захудалом ночном клубе.

– Гранж.

– Да, что-то такое было в названии. Знаешь это место? Хотя, раз ты связалась с одним из них…

– Простое совпадение, – вновь перебиваю я Семёна, поднимаясь на ноги. – Спасибо за занимательную беседу. Я пойду.

– Лер, – тормозит он меня, оборачиваясь через плечо. – Мы же договорились, что ты никому не слова?

– Твои дорогие друзья узнают об этом точно не от меня. Не переживай.

Как же они мне все отвратительны! Все! Поголовно!

Вот из-за таких, как они, я обязана стать следователем!

– Лер, мы домой, тебя подвезти? – вырывается меня из сумбурных мыслей голос Зефирки.

Смотрю на подругу, затем на её парня. Руслан зачем-то нужен им. И я буду не я, если не узнаю зачем.

– Да. Только не домой. Подбросите до города?

*речь о Звягинцевом Сергее, приятеле Руслана Климова, который и был причастен к нападению на Руса в книге «Держись подальше»

Я не люблю алкоголь, я говорил, но, направляясь в Гранж, я намеривался нажраться.

Тупо хотелось забыться и ни о чём не думать. Особенно о Рыжей.

Но по приезду в клуб я вижу пьяные рожи своих знакомых парней, за стол которых поначалу присаживаюсь, наблюдаю, как Кир, облизывая сальным взглядом официантку, пристаёт к девчонке, которая и слова сказать против не имеет права, если хочет сохранить работу. Мне становится противно. Отец точно так же приставал к моей маме, возвращаясь домой едва живой от алкоголя. А я никогда не хотел быть похожим на него.

Плюю на свои намерения и иду к барной стойке, чтобы заказать себе колы.

На душе паршиво, но алкоголь не выход. Не хочу уподобляться тем, кто перестаёт быть человеком, заливая в себя стакан за стаканом. Не хочу становиться пьяной свиньёй.

Не хочу иметь ничего общего с отцом.

Но похоже, именно в него я и превращаюсь.

Не знаю, с чего он начинал шествие по кривой дорожке, но вполне может статься так, что так же, как я, избивал ни в чём неповинных людей.

Чёрт, я был готов понести наказание. Более того, как я только увидел, что Рыжая не пострадала, и понял, за что на меня налетели, я жаждал, чтобы мне воздали по заслугам. Было бы справедливо, если бы и меня избили тогда, когда я не мог защищаться.