В 1260 году в Литве произошло важное событие. Началась война между Миндовгом и ливонцами из-за Жемайтии. Мы видели, что Жемайтия досталась Миндовгу в результате серии войн, но затем ливонцы заставляют Миндовга отдать ее ордену. Рабство продолжалось недолго: жемайты восстали и присоединились к Миндовгу. Рыцари выступили против него, но были разбиты при Дурбе. Это случилось благодаря измене ополчения куршей, которое немцы мобилизовали себе в подмогу. Не был ли одним из этих куршей «ливонец» Фледр, о котором мы говорили в предыдущей главе? Если так, это свидетельствует о дальновидности предводителя литвинов.

Жемайтским князем Миндовг поставил своего племянника, носившего имя Тренята (Тройнат). Последний приходился братом Товтивилу, и это родство оказало важное влияние на судьбы Литвы.

Немцы потребовали вернуть Жемайтию. В ответ Миндовг даже внешне порвал с католичеством. В знак победы над тевтонами он приказал сжечь одного рыцаря с конем и в полном вооружении, принеся его в жертву Перкунасу. Этот факт любят смаковать западные авторы, которые доказывают милосердие немцев и дикость литвы. Классически некомпетентная работа по этой теме – книга американского исследователя Вильяма Урбана, изданная в России в начале XXI века. Мы еще будем обращаться к ней как к хорошему примеру непрофессионализма. Работа сочетает самодовольство и невероятную наивность, что стало характерно для многих историков Запада, изучающих прошлое Восточной Европы, особенно после проигрыша Россией холодной войны. Исследования российских ученых Урбан не замечает, советских – объявляет «политизированными», а сам под видом объективности продвигает идею о справедливости войны тевтонов в Прибалтике.

Действительность, как всегда, сложнее и жестче.

Миндовг стремился вырваться из жесткой изоляции. Немцев и западных русских он обманул, но жить без друзей не может ни человек, ни этнос. Литовский князь нашел друзей на берегах озера Ильмень. Это была новгородская община. Разочаровавшись в союзе с Галицко-Волынской федерацией, Миндовг заключил союз с Великим Новгородом.

Новгородской общиной правил тогда князь Дмитрий – сын Александра Невского, будущий друг Довмонта. И Невский, и вся его семья были последовательными врагами Запада, поэтому предложение литовца о дружбе встретили благосклонно. Одновременно Миндовг выступил против мазовецких князей – союзников тевтонов. На всём пространстве Балтии вновь заполыхала война. Это произошло в 1262 году.

Литвин первым делом напал на Земовита Мазовецкого. У Миндовга были с ним особые счеты. В начале 1250-х годов Земовит грабил ятвягов и участвовал в предприятиях Даниила Галицкого на литовском направлении. Миндовг представил себя покровителем ятвягов и врагом католиков.

Основу литовских войск, выступивших в поход, составляла кавалерия, которая действовала по принципу «война кормит войну», то есть сражалась налегке, без обозов, и жила за счет грабежа. Это позволяло достигнуть высокой мобильности. В войске Миндовга имелись русские. Специально отмечен в Галицко-Волынской летописи боярин Остафий Константинович, «окаянный и беззаконный; он же когда-то сбежал из Рязани». Следовательно, перед нами – непримиримый борец с монголами. Остафия не интересует Александр Невский, который к тому времени договорился с татарским ханом. Ему претит Даниил, который ведет переговоры с католиками и лижет сапоги ордынцам. Ему нужно драться за свободу Руси… и в результате он становится слугой Миндовга.

Рязанский беглец был, конечно, не один. На стороне литвы сражались полочане, минчане, к Миндовгу «тянули» многие простолюдины, а Туров и Пинск переходили из рук в руки – от литвы к западнорусским князьям. В прибалтийских лесах рождалось сопротивление монголам, и каждый русский, служивший литве, виделся себе героем. Был ли этот героизм полезен или напрасен с точки зрения выживания этноса? Не будем спешить с ответом.

Русо-литовцы Миндовга вторглись в Мазовию и разорили город Яздов накануне дня Ивана Купалы. Земовит выехал им навстречу со своей дружиной, но был убит в схватке, а его сын Конрад оказался в плену, где провел два года. Литва похватала людей, разграбила волости и вернулась к себе. Князем Мазовецким стал маленький Болеслав (1262–1275). Его матерью была Переяслава – дочь Даниила Галицкого. Мазовия вышла из игры на несколько лет. Этим воспользовались литовцы.

Кстати, возможно, что в этом походе участвовали Довмонт и его братья либо младшие родичи. Один из них, Тройден, нашел себе жену в Мазовии, как доносит Хроника Быховца. «Тройден женился на дочери князя Мазовецкого и имел от нее сына, названного Рымонтом. И когда сын его Рымонт вырос до определенных лет, отец его Тройден отдал его для обучения русскому языку Льву Мстиславичу, который заложил город, названный по его имени, Львов. И, живя у князя Льва, Рымонт научился русскому языку, и понравилась ему вера христианская, и, крестившись, [он] понял, что эта жизнь ничего не значит, и, оставив мир, постригся в монахи, и дали ему имя Лавр». Опять многое перепутано. Лев из Даниловича сделан Мстиславичем. Лавр наделен частью биографии Войшелка. Но, может быть, их судьбы действительно были в чем-то сходны, что и привело к путанице? Участие Тройдена в набеге на Мазовию вполне вероятно. Он действительно мог взять пленницу – дочь тамошнего князя – и жениться на ней. Появление сына, наделенного популярным именем Рымонт (в честь отца, или авторитетного родича, или даже кого-то из русских князей), тоже не вызывает удивления. Вся эта история могла произойти и попасть с искажениями в летопись. А имя Тройдена стоит запомнить.

Однако вернемся к эпохе Миндовга.

И в летописях, и в позднейших работах Н. М. Карамзина, Н. А. Полевого, С. М. Соловьева, Д. И. Иловайского мы читаем о литовских набегах и литовской агрессии по отношению к Руси. Несомненно, так и было. Но очевидно и другое: Миндовг сумел подать себя в глазах многих русичей как освободитель от монгольского ига. Он поднял знамя борца за свободу от татарщины, выпавшее из рук Даниила Галицкого. Эта идея окажется настолько удачной, что со временем, эксплуатируя ее, литве удастся подчинить всю Западную Русь вплоть до Киева.

Но уже и на долю Миндовга выпало немало успехов, тем более что этот хитрый и беспринципный политик действовал с ювелирной точностью.

Миндовг был чуть младше Даниила и приходился ровесником его брату Васильку. Это значит, что литовский правитель родился примерно в 1203 году. В 1261 году, поссорившись с немцами, а значит, и с Даниилом, литовский князь объединил под своей властью Жемайтию, Аукшайтию, Минск и Гродно, а пинских князей поставил в зависимость – наверное, они платили дань Литве в обмен на покой. Следовательно, 1261 год можно считать подлинной датой рождения Литовского государства. Оно еще было рыхлым, архаичным, изменчивым, неопределенным территориально. Но оно было. Одним из подданных Миндовга оказался Довмонт – молодой князь, управлявший общиной Нальшанского края.

Миндовг «вспомнил, что князь Василько с Бурундаем-богатырем воевал против земли Литовской, и послал рать против Василька, и воевали они около Каменца», – говорит Галицко-Волынский летописец. То есть литвин сперва показал себя врагом католиков, а теперь – недругом татар. Первая комбинация позволила сплотить вокруг себя Литву, вторая – русичей.