– А где же цветы?

– Я сейчас куплю. А вы… гуляете?

Погода как раз для прогулок – начинается вполне осенний, беспросветный и нудный дождь, мигом заставляя прохожих поддать скорости и раскрыть зонты. Такой дождь – находка для ведущих здоровый образ жизни, так как закаляет не только тело, но и волю.

– Гуляю, – соглашаюсь я, разглядывая девушку. Как же ее зовут?

– Я Аня, – говорит она тихо. Чуткая – поняла, что я забыл ее имя.

– Конечно, Анечка. Я помню, – вру и не краснею. – Вон цветы!

Я увлекаю ее за руку к цветочному магазину, выбираю самый большой букет – что-то шуршащее и пестрое, расплачиваюсь и вручаю ей, несмотря на протесты. Неловкая пауза. Я не спешу прощаться – похоже, мне страшно остаться наедине с безрадостными мыслями. Прохожие обтекают нас. Мы все стоим. У бровки тормозит машина. Казимир опускает окно, кричит:

– Темка, ты чего тут под дождем?

Он поспешно выкатывается наружу, подбегает к нам, преувеличенно радостно приветствует меня, похлопывает по спине, косится вопросительно на незнакомую барышню, в глазах прыгают чертики.

– Привет, – говорю я. – Познакомься, это Анечка. Аня, это мой брат… – «Каин!» – так и просится на язык, – Казимир.

– Анечка, – повторяет негодяй Казимир с бархатными модуляциями в голосе, пожирая девушку глазами. – А чего это вы тут под дождем?

– А мы идем на день рождения, – говорю я. – Вот, зашли за цветами.

– И я с вами! – не колеблется ни секунды Казимир.

– А тебя приглашали?

– Да-да, пожалуйста! – Анечка вспыхивает до корней волос.

– А что скажет мама? – спрашиваю я. «А жених Миша?» – добавляю мысленно.

– Я сейчас! – Казимир мчится в цветочную лавку.

Мы стоим молча. Мне стыдно за свое дурацкое оживление, за горящий глаз Казимира, за его нахальство. Раскатали губы два брата-акробата…

– Спасибо, Анечка, – говорю я наконец. – Казимир пошутил. Мы отвезем вас домой и…

– Нет, правда пойдемте, – говорит сбитая с толку бедная девочка. – Мама будет рада.

– Прошу в экипаж!

Казимир суетится, забрасывая в салон купеческих размеров букет. Он берет Анечку под локоток, помогает усесться. Мне кажется, у брата от возбуждения трясутся руки.

«Кобель, – подумал я угрюмо. – Принес же черт!»

Я позвонила – из-за букетов не могла открыть дверь своим ключом. Мама заглянула в глазок, открыла и закричала:

– Анечка! Ой, какие цветы! Спасибо! Это же так дорого, ну что ты придумала, глупышка!

Она даже покраснела от удовольствия. Три букета, не шутка! Самый маленький, синие гиацинты – мамины любимые, – от меня и два гигантских в шуршащей фольге – красные розы и красные мясистые амариллисы от Артема Хмельницкого и его брата. Мама приняла букеты, прижала к себе, засияла глазами. Таких цветов ей еще не дарили. В прихожей запахло травой.

– Ты мокрая! А где зонт?

Зонт? Зонта нет. Кажется, остался в цветочном магазине на прилавке. Жаль, такой красивый зонтик, подарок Миши – зеленые и сиреневые квадраты и треугольники.

– Раздевайся! – волнуется мама. – Простудишься!

Она убегает из прихожей, и я слышу, как она открывает горку и звякает стеклом – достает вазы. Я снимаю плащ и с ним в руках прислоняюсь к стене. Я все еще там, на улице. Неловко получилось, я едва не сбила его с ног. Артема. Юрьевича. Он отскочил и не сразу узнал меня. Он не помнит, как меня зовут. Я снова испугала его… Не знаю, как я на него налетела! Он шел под дождем, высокий, сутулый, глубоко задумавшись, а я вылетела на него из-за угла… и что он теперь обо мне подумает? Он смотрел на меня, пытаясь вспомнить, кто я такая, – недоумение в глазах, лицо в каплях дождя, воротник плаща поднят. Мы стояли посреди тротуара, и толпа обтекала нас. Я сумела пробормотать: «Извините!», и еще: «Я Аня», и в глазах его промелькнуло узнавание. Кажется, он спросил, куда я так летела, и я сказала, что у мамы день рождения и мне нужно купить цветы. Он ответил, что день рождения – это замечательно и он тоже хочет купить цветы. И мы пошли к цветочному магазину. Тут его окликнули, и он оглянулся, и лицо у него сделалось такое… Он даже попытался заслонить меня. Во всяком случае, мне так показалось. Это был его брат Казимир. Странное имя… Они совсем разные, Артем – высокий, Казимир – почти на голову ниже, живой, глаз горит. Он уставился на меня, потом на Артема, потом снова на меня. Артем сказал, что идет в гости, и Казимир немедленно заявил, что он тоже идет в гости, и потащил нас за цветами. А я представила себе, что приведу их к нам… Гости! Громко сказано. Будут только Миша и две мамины подружки – тетя Слава и тетя Люся. Двух незнакомых мужчин… Я не знала, что сказать, только и смогла пролепетать: «Да-да, конечно, пожалуйста!» Артем рассмеялся, сгреб брата и сказал, что они пошутили. Было видно, что Казимир разозлился, и мне показалось, что он сейчас запустит в Артема букетом. Странные отношения…

Я пришла в себя от крика мамы:

– Анечка! Ты почему здесь? Ты что, заболела? – Она потрогала мой лоб. – Холодный! Иди поможешь! Звонил Миша, он задержится. Славочка уже здесь, иди поздоровайся! Что с тобой? Что-нибудь случилось?

Мама всегда ждет от жизни негатива. Что-то плохое непременно должно случиться. Ограбление, кража кошелька в трамвае, падение на скользком тротуаре с ужасными последствиями, вирус, на крайний случай землетрясение. Ей известны все страшные истории и сплетни, курсирующие в городе. Она хватается за сердце и допытывается, что случилось: почему я печальная, бледная, молчу, а где зонтик?

– Что с тобой? – повторила мама.

– Ничего. Устала немного.

– Анечка, может, тебе поменять работу? – осторожно спросила она. – С детьми очень трудно, тут с одним не знаешь что делать, а у тебя их полтора десятка. И ответственность большая. – Она намекает на ту историю…

Я пожала плечами, спорить с мамой не буду. Они все уже решили за моей спиной. Я чувствую, что еще немного, и я разрыдаюсь. Решительно никакого повода для трагедии нет, в крайнем случае скажу: нет, и все! Не буду сидеть в магазине…

– Анечка, мы еще поговорим об этом, – заторопилась мама. – Я же о тебе беспокоюсь, девочка моя ненаглядная. После той глупой истории с ребенком… – Она все-таки это сказала! – Ты можешь представить, что могло случиться? Страшно подумать!

– Да ладно, ма, ничего ведь не случилось. Это тебе! – Я протянула ей крошечную сумочку из розового глянцевого картона с ручками-ленточками, тоже розовыми. Внутри – розовая велюровая коробочка с подарком.

– Что это? – разумеется, спросила мама. – Анечка, зачем! Это же так дорого!

Лицо ее просияло. Она достала коробочку, раскрыла. Там на синем атласе – подвеска на цепочке белого металла – продолговатый серо-голубой камешек.