Но кого хотел, того так и не встретил, только иногда вздрагивал, узнавая в толпе походку, поворот лица, угол плеча, юбку с длинным разрезом, но каждый раз это оказывались отдельные признаки, не составлявшие целого.

Погода все дни стояла хорошая – светило солнце, иногда дул ветер, временами шел дождь.

P. S. «Возожгол, Сулучдув», – думал Носиков, перебирая слова. – «Зиматир, Летохем», – вспоминал давешнее. «Молпой», – поворачивал свое имя в зимнюю сторону, и «Тувжуй», – в летнюю. – «Цуремух, бумхаззат, нитголлох», – бормотал в поисках скрытых смыслов. «Жваслай Вожгожог» и «Чсоквой Кучмучум», – записал на листе бумаги как бы два имени, неизвестно откуда пришедшие в голову, и прикнопил магнитом к стенке холодильника. То, как эти слова звучали, понравилось Носикову, хотя смысла в них было не больше, чем в прочих. Все-таки случайно выскочившие «зима» и «лето» являли собой достаточно редкий случай.

Встретившись случайно у канала Грибоедова, Носиков и Георгий пили пиво.

Носиков глядел в воду. Он уже мог по отражению в неровной воде узнать каждый мост через канал и каждый дом на берегу.

У моста остановились. Понемногу стемнело. Фонари вдоль канала попытались было зажечься, но погасли.

– После наших последних разговоров я иногда боюсь оглядываться, не зная, что там может быть у меня за спиной, – пошутил Носиков.

– Тогда уж и по сторонам лучше не смотреть, – улыбнулся Георгий.

Носиков машинально бросил взгляд, повернув голову. И тут же увидел, как из-за фигуры льва на дальнем конце моста показался высокий блондин Петров, приветственно поднимая руку, а вместе с ним еще несколько блондинов приравненной национальности.

– Знакомые все лица. – Носиков вернул взгляд обратно.

– Неужели? – чему-то удивился Георгий.

Носиков быстро глянул через плечо и понял, что ошибся. Чужими были и львы, и люди, и даже в сумеречном тусклом свете видно было, что никто из них не похож на Петрова.

– В темноту нужно не бросать взгляды, а всматриваться, – сказал Георгий. – Тогда увиденное в ней станет окончательным.

Носиков снова повернул голову – не спеша и с опаской. Те, на другом конце, кажется, только сейчас вышли из тени. Впереди был кто-то невысокий, темноволосый. Носиков медленно узнавал в нем грузина Тулшилжихели. Тут же, естественно, были негр Шмоку, африканец Силтулжуни (тоже, разумеется, негр, но другой породы), японец Сихучиси. Чолжил, Ситкумилу, Зирухи – Носиков узнавал их с облегчением.

– Ты их знаешь? – Он обернулся к Георгию.

– Да, – кивнул тот, не проявляя радости. – Шмоку, Сихучиси, Тулшилжихели. – Эти имена странно отдавались в ушах Носикова, впервые кем-то произносимые вслух. – Я думаю, они и тебе знакомы.

– А эти кто? – Носиков только сейчас увидел четыре фигуры в широких не по росту плащах, а может, их было пять.

– Это – бсс! – непроизносимые, – был ответ.

В это время подошедший вплотную негр Шмоку – добродушный, всегда улыбающийся Шмоку – не отвечая на приветственную улыбку Носикова и протянутую для пожатия руку, коротко и сильно ударил его кулаком в живот и пяткой ладони в голову, чуть выше уха. И свет померк в глазах Носикова.

Каково это – стоять манекеном в витрине? Или чучелом медведя на задних лапах? Носикову казалось, что он начинает понимать.

Шевельнуть ногой или рукой он, разумеется, не мог, но это не причиняло неудобства. Глаза тоже были закрыты. Сквозь веки он чувствовал свет вокруг себя, но не мог открыть глаза. Странно, он думал, ведь и чучела, и манекены всегда делаются с открытыми глазами – или нет, все-таки нет, манекены бывают разные, даже вовсе без глаз, с ровным красивым овалом вместо лица.

Каким-то девятым чувством он понимал, что стоит, но не более: мелкие телесные движения, с помощью которых он мог ощутить положение рук, ног, пальцев, были для него невозможны.

Руки Носикова могли быть разведены в стороны, как у пингвина его крылья-ласты, или подняты, или вытянуты перед собой – он не знал, как именно. В принципе, он мог представить любое их положение, также и положение ног. Он мог вполне допустить, что стоит на одной ноге, поджав другую, как аист. Почему нет?

Мимо проходили люди. Он чувствовал на себе их взгляды. Наверное, у манекенов есть особый орган, чтобы чувствовать, когда на них смотрят. Но и себя самого он начинал ощущать только в те, по видимости короткие, промежутки времени, когда останавливались на нем эти проходящие мимо взгляды, а за их пределами словно и не было никаких ощущений.

Но вот кто-то подошел как бы с другой стороны и остановился близко.

Носиков чувствовал, что это кто-то знакомый – может быть, Жуков.

Он поднял Носикову правую руку и вытянул вперед (теперь Носиков понял, что до сих пор эта рука, согнутая в локте, лежала на поясе), потом – левую руку, которая, впрочем, и до того была поднята, стал в разные стороны крутить голову, а Носиков ждал – это должно было чем-то кончиться.

«Подними мне веки», – подумал он, но сказать не мог.

Жуков – если это был Жуков – стал двигать руками Носикова так, словно делал ему искусственное дыхание. Остановился, и Носиков почувствовал легкий толчок в грудь, от которого потерял равновесие и отступил ногой, получив вновь способность двигаться.

– Где это я? – он открыл глаза. Не поворачивая головы – словно еще не веря в возможность совершения произвольных движений, – он видел низкий потолок, плохо оштукатуренную стену и широкое окно, начинающееся от пола.

– Я все объясню, – сказал Георгий. Его присутствие казалось естественным – почему Носиков решил, что это Жуков? – тут же была и девочка Даша, специалист по оживлению чучел.

За окном появился высокий человек в черном длинном пальто, равнодушно посмотрел в сторону Носикова и прошел мимо.

Носиков посмотрел по направлению его взгляда и увидел, что стоит без брюк, и даже без ботинок.

– Да уж объясните, – возвысил голос Носиков. – Я многое могу понять. – Он смог, наконец, оглядеться. – Может быть, почти все. Но зачем понадобилось выставлять меня на обозрение без штанов, на общие взгляды – этого я не понимаю.

– Нам надо идти, – сказал Георгий.

Еще один человек в пальто, длинный и черный, показался за окном и, бросив взгляд, прошел мимо.

– И, кстати, где они, мои брюки? – стал спрашивать Носиков.

– Их, я думаю, нет, – сказал Георгий – и вдруг заговорил голосом Жукова: – Ты радовался, думал, эти люди на твои красивые глаза любуются, которые хотя и закрыты. А они на твою бесштанную задницу смотрят. Ха-ха-ха!

И еще один человек в пальто прошел за окном. Человек был высокий, пальто – длинное.

– Да, пойдем отсюда, – согласился Носиков.