— Понятное дело, парень, — ответил капитан, ероша ему волосы. — Если передумаешь — скажи. Я вернусь сюда примерно лет через пятнадцать.

Сердце Уоррена упало.

— Через пятнадцать лет?

— Ну, может, через четырнадцать, — подмигнул ему капитан. — Если ветер будет попутный.

Уоррен смотрел вслед капитану, который тащил чемодан за ворота, а потом в лес, — смотрел, пока Полуседую Бороду не скрыл вечерний туман. Единственный шанс на лучшую жизнь — и он позволил ему уйти. Хоть бы это был правильный выбор, мысленно взмолился Уоррен.

Уоррен долго ворочался и метался в постели; когда же наконец заснул, сны его были странными, полными пиратов, приливов и улиток в лиловых домиках.

Он проснулся на рассвете; тонкие лучи света проникали сквозь щели в стенах чердака. Мальчик пробежался взглядом по наброскам, приклеенным к стенам его спальни. Прежде у него неплохо выходили деревья, часы, лягушки и все прочее, что привлекало его фантазию. Но сейчас блокнот лопался от перечня починок, необходимых разоренному отелю, и вдобавок имелась тетя, жестокая и коварная, которая что-то замышляла. Когда у него теперь будет время порисовать что-то просто для удовольствия?

Уоррен оделся, почистил желтые зубы. Когда причесывал перед зеркалом свои золотистые кудри, он заметил в отражении кое-что неожиданное: кто-то просунул три карты сквозь щель в его двери-люке.

Уоррен подошел ближе и присмотрелся. Карты он узнал сразу по их оборотной стороне — они были из той самой колоды, которую носил при себе Бледномордый. Значит, этот гость все еще в отеле!

Уоррен стал переворачивать карты, одну за другой. На первой была изображена вставная челюсть, на второй — трость. Разумеется, Уоррен сразу подумал о своем учителе мистере Фриггсе. Потом он перевернул третью карту — и ахнул. На ней был изображен тот самый дневник. От изумления Уоррен чуть не выронил карты. Что пытается ему сообщить Бледномордый? Неужто мистер Фриггс каким-то образом выкрал дневник?

Неужели мистер Фриггс тоже гонится за Всевидящим Оком?

Брюхо свело судорогой. Нет, сказал себе Уоррен, не будем спешить с выводами. Надо бы все обсудить с Петулой, вот только он не знал ее номера. Кстати говоря, и ее мать он ни разу не встречал.

Уоррен поспешил вниз, в столовую, но там его подруги не оказалось. Он заглянул в кухню и застал шефа Буньона перед огромной кастрюлей с кашей.

— Они будут получать овсянку на завтрак, обед и ужин, пока не научатся ценить мою кухню! — сказал повар и на миг перестал помешивать кашу, чтобы сунуть руку в большую банку. — А тебе — гигантское пирожное-пудинг.

Уоррен с радостью принял угощение.

— Спасибо, шеф. Я бы хотел остаться тут и помочь, но у меня, к сожалению, много дел. Справитесь ли вы без меня?

— Конечно, справлюсь, мой мальчик! Вынесу эту кастрюлю в столовую, и пусть гости сами себе кашу накладывают!

— Отлично, шеф, спасибо вам! — Уоррен собрался уже уходить, но тут ему в голову пришла одна мысль. — Да, вот что, — сказал он. — Помните, я спрашивал вас насчет старой книги? И вы сказали, что человек в бинтах читал такую?

— Само собой, помню, — ответил шеф. — Это же было вчера.

— А как выглядела эта книга?

Шеф покачал головой.

— Я-то смотрел не на книгу, а на читателя. Уж больно странный. И даже названия книги не заметил. Большая книга в красном кожаном переплете. А что?

— Да ничего, — сказал Уоррен и пошел по своим делам. Пропавший дневник был маленький, синий, а не большой и красный. Так что Бледномордый им не завладел!

Выйдя из кухни, Уоррен продолжал искать Петулу всюду, где бывали постояльцы: в холле и швейной комнате, в большом бальном зале и в комнате для игр, — и все тщетно. Он даже сходил в бойлерную, но и там не было ни следа Петулы (и Скетчи тоже). Наконец Уоррен вышел из отеля и направился в лабиринт. Пробираясь по его закоулкам, он оплакивал каждую сломанную ветку, все листья, растоптанные небрежными гостями. Из зарослей не доносилось привычное верещание обитавшей там живности. Наверное, все эти существа бежали в ужасе, подумал Уоррен. И кто знает, вернутся ли они.

Добравшись до центра лабиринта, Уоррен, к своему удивлению, застал там Петулу, преспокойно сидящую на скамье перед фонтаном. В утреннем тумане она больше прежнего походила на призрак, если бы не темные круги под глазами. Тоже, наверное, плохо спала.

— Вот ты где! — сказал Уоррен. — А я-то тебя ищу.

— Сбежала из отеля, — откликнулась девочка. — Не выдержала всего этого.

— Я хочу тебе кое-что показать. — Он сунул руку в карман куртки и вытащил карты. — Наверное, Бледномордый подкинул мне их в комнату ночью.

Петула нахмурилась.

— Не понимаю. Что значат эти карты?

— Думаю, Бледномордый пытается мне сообщить, что дневник у мистера Фриггса.

— У твоего учителя? — Петула распрямилась. — Ты уверен?

— Ну, у него есть трость и вставная челюсть. Больше ни к кому не подходит.

— Но зачем бы мистер Фриггс стал прятать от тебя дневник? Разве он не пытается помочь тебе в поисках?

— Он сказал, что поможет, — ответил Уоррен. — Но теперь я и сам не знаю. Давай пойдем в библиотеку и спросим его.

Петула как-то странно глянула на Уоррена, ее голубые глаза так и засверкали.

— Спросим! — повторила она, и голос ее прозвучал так странно тускло, что Уоррена будто кольнуло в затылок. Что-то пошло не так, почувствовал он. Петула соскочила со скамьи, помахала рукой перед своим лицом, и тут же на ее плечах появился темный плащ с капюшоном, полностью закрывшим голову. У мальчика отвалилась челюсть, и он не смог выдавить из себя ни звука — только испуганный писк.

Он попытался удрать, но Петула крепко ухватила его за руку. Пальцем другой руки она рисовала в воздухе спираль, открывая портал. И вот уже девочка протискивается сквозь мерцающее отверстие, увлекая за собой Уоррена. Ему показалось, будто желудок перевернулся вверх тормашками оттого, что все вокруг вращалось, кривилось, как в комнате смеха.