Уолтер в который раз, благоговея, провел рукой по написанным словам, опасаясь, что страницы книги растают у него на глазах. Он осторожно закрыл старинный фолиант и вновь оценил его состояние. Ничто не вечно, и скоро слова на этих страницах утратят свое значение.

Он часто открывал ее и перечитывал, стараясь запомнить, вычертить в своей памяти.

Мужчина бросил взгляд на зеркало. Не сказать, что внешний вид сильно его беспокоил, но супруга всегда раздражалась, если к приходу гостей он забывал сбрить бороду или надеть чистые манжеты. Они постоянно покрывались у него пятнами, очевидно, из-за издержек профессии. Все-таки писателю позволялась легкая небрежность.

Уолтер никогда не представлял себя в ином деле, кроме писательства. Как только он научился держать в руках перо, оно стало его лучшим другом. С тех пор он не вылезал из библиотеки. Родители хотели отдать его в гвардию, но Уолтер знал, что ничего путного из этого не выйдет. Он не был человеком войны, по натуре своей являясь созидателем.

Дверь резко распахнулась, и в комнату впорхнула Люция. Ее изумрудное платье, так подходившее к изумительно-темному цвету глаз, заиграло в льющемся из окна свете. Уолтер улыбнулся. Жена всегда придавала ему сил и энергии. Один ее лик вдохновлял на создание поэм и романов. Глубокие мудрые глаза, иногда по-детски сверкающие озорством, светлые, словно золотое веретено, локоны волос. Когда-то Уолтер говорил ей, что даже не будь у них богатой семьи и собственного дома, его сокровище всегда было бы с ним.

– Что ты читаешь? – спросила Люция, кладя ладони ему на плечи и заглядывая из-за спины.

Он провел пальцами по золотистой надписи на обложке. «Натан». Про этого человека он теперь знал все. Он посвятил эту книгу всему дорогому, что случилось в его жизни и что могло бы случиться. Уолтер получил ее от своего деда, единственного человека, который верил в его писательское будущее.

Он говорил ему, что эта книга принадлежала его старому другу, и однажды тот пришел к нему домой и попросил разыскать девушку по имени Ирис. Дед, уважающий старшего товарища, которого считал за отца, нашел ее. Ирис была неповторимой красоткой, так он рассказывал.

Уолтер улыбнулся. Он вспомнил и о другой истории: когда их пути разошлись, а пересеклись только спустя много-много лет. Тогда дед обнаружил маленькую девочку-сироту с золотыми волосами и желтой искрой в глазах. Он привел ее в дом и познакомил с внуком. С Уолтером.

– Старый роман, – пробормотал он, убирая книгу подальше и поворачиваясь к жене. – Гости скоро прибудут?

Люция взмахнула ресницами и перевела взгляд на окно. Сквозь него лился свет и теплый весенний воздух вместе с пением птиц и благоуханием цветов.

– Не знаю, – ответила она. – На площади собралось много людей. И глашатая прислали…

Уолтер слегка удивился, но почти сразу забыл про это. Мысли его снова были обращены к книге. Он думал об истории Адама Пэйна, о его судьбе, о ведьмах и магии. Сейчас это становится уже редким событием, но среди суеверных крестьян порой карают иную девушку за колдовство.

Уолтер не верил и не мог верить в магию, эта книга была для него всего лишь напоминанием. Напоминанием о жестокости, к которой может стремиться человечество и которой непременно нужно избегать.

– Уверен, ничего страшного не случилось. – Он накрыл своей ладонью руку Люции, успокаивая ее.

С первого этажа послышался топот. Спустя несколько мгновений на пороге комнаты возник Терри в порванном камзоле и с грязью на лице. Он судорожно сжимал в ладони какой-то листок и победно им размахивал.

– Ах, Терри! – возмущенно воскликнула Люция. – Ты снова изорвал камзол! А ведь мы только на прошлой неделе выплатили за него портному. Несносный мальчишка!

Обиженная и расстроенная, она покинула комнату, оставляя на память о себе едва уловимый запах духов.

Терри совершенно по-детски улыбнулся и подскочил к письменному столу отца. Уолтер грозно посмотрел на сына, но, как и всегда, не смог долго на него злиться. Улыбка поползла по его лицу раньше, чем он смог взять себя в руки.

– Что случилось там, на площади? – поинтересовался он.

Терри уронил перед ним листок, который до этого держал в руке, и чуть не взвыл. Такое поведение можно было бы расценить как признак сумасшествия для любого, кто не знал Терри. Любимец отца, единственный сын и наследник состояния. Мальчишка-драчун с темными кудрями и проницательными серыми глазами.

– Папа, глашатай принес весть! Закон издан! Это же прекрасно! Папа!..

Уолтер насторожился, вслушиваясь в сбивчивую речь сына.

– О чем ты говоришь? – нетерпеливо переспросил он.

С улицы доносился сильный запах цветов. Уолтер повернул голову к окну и увидел бьющуюся у стекла сизую птицу.

– Какой закон приняли, сын?

Терри озорно улыбнулся и подпрыгнул от удовольствия.

– Отменен инквизиционный трибунал! Ведьм больше не будут жечь на кострах!

И пусть сын не знал, что в их дни инквизиция относится совсем не к ведьмам, отчего-то Уолтеру сделалось легко и свободно, словно тяжелый камень, лежавший на его плечах все эти годы, исчез. Он заулыбался. Так, как давным-давно улыбался в детстве, когда дед брал его к себе на колени и скрипучим, но таким родным голосом рассказывал старинные истории про ведьм и жестоких людей, которые жгли женщин на кострах.