– Ну, в принципе, так оно и было… – довольно, я бы даже сказала самодовольно, протянул мой подельник.

Как выяснилось, Бревис держал свое увлечение в тайне. Толерантная Европа – толерантной Европой, но терять основную массу своей аудитории – девиц-фанаток отчаянного брутала – Татуму жутко не хотелось. А вот отдохнуть и оторваться – хотелось. Да так сильно хотелось, что он рванул в Россию и провез к себе в номер в здоровенном чемодане своего любовника. Нет, до отеля они добирались, конечно порознь, и вообще их конспирация делала честь даже МИ–6… Но то ли русская земля для иностранцев проклята, и ничего на ней не может идти согласно плану, то ли этим голубкам просто не повезло, и у них случились я с Андрисом…

В общем, сейчас полиция составляла протокол по факту нападения на граждан Британии и нанесения им легких телесных повреждений. А интернет уже судачил, обсуждая снимки Бревиса и его любовника, которые слили в сеть. Судя по всему, в роли «папарацци» выступила одна из девушек в женской раздевалке, которая не только узнала знаменитого блогера, но и хорошо зная английский, поняла смысл его воплей, а потому и решила «разоблачить разоблачителя».

– Татум не шантажист? – я попрыгала, запихивая под платье подушечку, которую мне услужливо протянул в приоткрытую дверь ванной Андрис.

Хотя, если я буду изображать беременную, а следовательно мы переходим ко второй подозреваемой, то становится очевидным, что преступник не блогер.

– С такой насыщенной личной жизнью ему было не до вирусов… А жаль. Если бы я нашел в его вещах колбу с этой заразой, все было бы гораздо проще.

Голос Андриса под конец речи стал подозрительно вкрадчивым.

– А что же ты там нашел?

Андрис закашлялся, тем самым заинтриговав меня еще больше. Когда я вышла из ванной, то застала его внимательно смотрящим в окно, словно там происходило что-то ужасно интересное. Щека его при этом подозрительно подергивалась.

– И?

– Что «и»? Да ничего интересного. Немного одежды, куча баночек-скляночек для поддержания красоты, обширная коллекция ошейников. Похоже, они с бульмастифом по очереди их носят.

– Он что, из этих, любителей кнута без пряника?

– Ты готова? – ушел от ответа Андрис.

– Готова, – я в последний раз одернула платье и с легкой сварливостью добавила: – Ну что, муж, идем?

От такого обращения он вздрогнул. Потом осмотрел меня внимательным взглядом, самолично поправил «беременность» и, взяв под ручку, вывел из номера.

– В чем моя задача?

– В ближайший час ты у нас госпожа Тратас, моя супруга, ждущая нашего первенца.

– Пока я буду «ждать малыша», ты будешь обшаривать номер беременной? – уточнила я план действий.

– Нет, ее комнату мы уже всю перерыли. Но есть подозрение, что Анастасия Довженко – никакая не беременная, а просто за своим интересным положением виртуозно скрывает то, что мы усердно ищем…

А что, весьма удобный «контейнер». Сумочку и багаж всегда могут отправить на досмотр, а вот с беременной связываться – себе дороже.

Следовало поспешить: времени у нас было даже меньше, чем совсем ничего. Мое «интересное положение» норовило съехать на сторону и разрешиться скоротечными родами, явив миру подушечку. А еще отчего-то хотелось улыбаться.

Мы зашли в лифт. Андрис выглядел серьезным и сосредоточенным, прямо-таки проникся ролью будущего отца семейства. Захотелось, чтобы он улыбнулся.

– Слушай, а давай угоним лифт? – заговорщицки прошептала я, хотя в кабинке мы были одни.

На меня посмотрели. Серьезно, сдержанно, словно взвешивая каждое слово, а потом всего на миг, хитро улыбнувшись, в тон ответили:

– С тобой хоть на последний этаж.

Но это была всего секунда, такая мимолетная, что даже показалось: Андрис и вовсе не приподнимал маски невозмутимого и непогрешимого.

Звуковой сигнал возвестил: мы прибыли.

Коридор, зал, и, наконец, открытая терраса у одного из бассейнов – недолгий, но все же путь, который мы с Андрисом прошли рука об руку, как и положено образцовым молодым супругам.

Сейчас солнце светило с другой стороны, отчего у воды было на удивление прохладно и приятно. Ветер с моря доносил запахи соли и водорослей. Он нежно, едва ощутимо касался кожи.

Рядом с бортиком в позе лотоса уже сидели двенадцать будущих мамочек, каждая из которых лелеяла внутри себя жемчужину, а может статься, и две. Отцов, как я успела заметить, было всего трое, включая моего «мужа».

Инструктор что-то вещала о дыхательной технике. Вкрадчиво, с улыбкой, чуть кивая в такт собственным словам.

Судя по всему, мы все же опоздали. Андрис с видом заботливого и внимательного супруга помог мне сесть на коврик, кивком головы указав на «жертву».

Я скосила глаза. Ничем не примечательная брюнетка со вздёрнутым, как у зазнайки, носом старательно делала глубокие вдохи и медленные растянутые выдохи.

Ее короткие каштановые волосы были забраны в хвост, открывая беззащитную тонкую шею. Вот только, как оказалось, именно эта самая шея – и есть самая трогательная и выразительная часть Анастасии Довженко.

Лицо будущей мамочки было напрочь лишено той одухотворенности и внутреннего погружения, что обычно соответствует интересному положению. Строгое, словно высеченное из камня, оно вызывало стойкую ассоциацию с образом Немезиды. Резкие, хотя и тонкие черты, плотно сжатые губы, высокие скулы, прищур, словно девушка готовилась взять в руки объектив или прицел. И спина: неестественно прямая осанка, которой позавидовали бы и отпетые модели.

Я задумалась. Вот эта статуэтка. Одна из множества красивых тел вокруг. Но, интересно, есть ли среди этих гламурных совершенств хоть одна красивая душа?

Но философствования оборвались восклицанием тренера по подготовке к родам.

– Мамочки, берем фитболы, сейчас будем разгружать позвоночник.

Дамы медленно начали вставать и, словно гусиный выводок, потянулись за тренером, которая целеустремленно двигалась к здоровенным мячам.

Поднялась и Анастасия. Она медленно пошла вдоль бортика, а я поняла: вот он, мой звёздный час. Припадая на отсиженную ногу, я буквально потащила за собою Андриса, который был еще не в курсе моей аферы.

Шаг, второй третий. Я неловко взмахнула руками, словно поскальзываясь на абсолютно сухом кафеле.

Толкнула я Анастасию вроде бы не сильно. Но она так же, как и я, завертела руками, словно лопастями мельницы и начала падать в бассейн. Вот только я не учла, что такие особы, как эта Довженко, своих обидчиков, пусть и случайных, без стандартной вендетты не оставляют.

В последний миг беременная бульдожьей хваткой вцепилась в меня.

В бассейн рухнули мы вместе. Вопли, суета, крики инструктора – все это я услышала едва – едва. В уши залилась вода, в глаза летели брызги.