— Не смей так говорить о ней, — резко сказала Беата, — даже если Голди, по детской глупости, призвала демона, никто не смеет называть ее дрянью.

Джеральд бросил на нее внимательный взгляд.

— Ты еще не поняла, куда делся дар Валери? Его украла Голди.

— Что? Нет, с чего ты взял?!

— Она не была ведьмой, пока жила здесь. Но как только она ею стала, Валери потеряла свои силы и связалась с черным колдовством, чтобы украсть их у кого-то другого. В одном месте убыло, в другом — прибыло.

Беата фыркнула.

— У тебя дыра в рассуждениях, господин детектив. Украсть чужой дар может только ведьма. Если у Голди не было, хотя бы слабенького дара, она ничего бы Валери не смогла сделать. А если был, то не стала бы, за ненадобностью.

— Если только ей не предложил это демон.

Беата вздрогнула.

— Мы знаем, что он заключил сделки с Адалиндой и Валери, предложив им украсть что-то у подруги. Раньше я думал, что все они обокрали тебя, но сейчас понял, что это не так, — продолжил рассуждения Джеральд, — знаешь, я изучал это дело много лет и вот что заметил: семья Адалинды была обеспечена, почти богата, а семья Валери — нищей. После встречи с демоном ситуация резко меняется: Адалинда и ее муж терпят нужду и постоянные неудачи с деньгами, а Валери шлет вам всем дорогие подарки, которые украла, что вскрывается только после ее смерти. Сколько потребовалось часов, чтобы обнаружить, что подброшенные деньги украла не ты, а Адалинда? А Валери все сходило с рук, пока она была жива. Она украла у Адалинды обеспеченную жизнь, Адалинда у тебя — любовь, Голди — дар Валери. Круг замкнулся. Они все — воровки и предательницы.

Беата сжала зубы:

— А почему ты меня исключаешь из этого круга? По такой логике я тоже должна была что-то у них украсть.

— Но ты этого не сделала. Ты не такая как они, — нежно произнес Джеральд.

— Если мужчина говорит подобное, значит, он презирает всех женщин скопом. И я стану «такой», когда у тебя перестанет на меня стоять.

— Нет. Я просто знаю, что ты отличаешься от них, вот и все. Но не так уж важно, кто призвал демона, если призывательница мертва. Куда важнее, что демон жив. Беата, мы должны его убить. Он — истинный виновник происходящего. Он — убийца и должен понести наказание.

Беата поежилась:

— Но я не такая как Пламя. Столкновение с демоном привело меня в ужас.

— Меня не приведет. Я убью его. Но ты изучала демонологию и знаешь, как это лучше сделать. Можешь зачаровать мое оружие и усилить меня зельями?

— Зачем тебе в это лезть? Он убьет тебя.

— Жить под боком с демоном опасно. Я должен уничтожить его. И я хочу это сделать, — упрямо сказал Джеральд, — прошу тебя, помоги мне. Вместе мы сможем это сделать.

Беата закусила губу. Стоило ли поощрять его? Демонов можно было убить, но обычно это делали могущественные ведьмы с рыжими фамильярами. Изредка — подготовленные особым образом священники. Но не обычные люди. Если Джеральда убьют, она будет жалеть об этом.

Скоро жалеть ей будет не о чем.

— Я должна подумать. Дай мне время.

— Хорошо. Мне пора на службу. Я вернусь вечером, ладно?

Беата кивнула. Джеральд поцеловал ее на прощанье, обнял, затем снова поцеловал. Затем еще и еще, пока хохочущая Беата не вытолкала его за дверь.

С ним она чувствовала себя совершенно счастливой. Влюбленность придавала ей сил и дарила невероятную легкость.

Она несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, успокаиваясь. Пора было заняться делом.

Беата должна была получить доказательства того, что демона призвала Голди.

О какой книге заклинаний говорил Питер? Тогда у них была только одна и принадлежала она самой Адалинде, как самой обеспеченной. А ведь дела ее семьи и, правда ухудшились с момента нападения демона. Однако странным образом улучшились, когда та вышла замуж за Питера и уехала. А карьера самого Питера пошла в гору только после ее смерти.

Каждое желание демон исполнял с подвохом, чтобы испортить юным ведьмам жизни.

Адалинда хотела вечную любовь, а получила страх ее потери и «угрозу» со стороны той, у кого ее увела.

Беата пыталась спасти подруг, но лишь оттянула их кончину. И обрекла себя на раннюю смерть, не получив ни капли благодарности от спасенных ею людей.

Валери мечтала быть богатой и обрела способность воровать не попадаясь. Но ее саму обокрали, отняв самое ценное.

Голди… возможно, и правда попросила у демона колдовской дар, а тот украл его у Валери и сообщил ей об этом. Поэтому Голди изо всех сил «тянула» обездоленную подругу и делилась своей магией.

Откуда взялось заклинание призыва демона? Кто из них его достал?

Беата отправилась колдовать. Она призвала фамильяров и устроила ритуал колдовского поиска предметов. Чары были сродни ясновиденью и были подарком Голди. Она улучшила их, позволив искать не только потерянные и забытые вещи, но и нечто смутное, опираясь на одно лишь воспоминание о предмете. Но даже так Беата не смогла бы добиться успеха, если бы не присутствие Мглы и Пламени. Фамильяры поддерживали ее, облегчая непривычное колдовство и усиливая природные способности. Они были поистине бесценным подарком для любой ведьмы.

Почему ей никогда не приходило в голову, что три колдовские кошки лучше одной? Это же было очевидно.

Беата искала книгу заклинаний, с помощью которой призвали хисширского демона.

Вещь, которая, возможно, существовала лишь в воображении Питера Коллинза.

И которую сама Беата никогда не видела.

Когда она открыла глаза, в ее руках лежала толстая тетрадь, исписанная аккуратным почерком. Ее тетрадь. В которую она кропотливо копировала все, что было в книге заклинаний Адалинды.

Тетрадь была открыта на странице с рисунком пентаграммы.

Беате стало плохо.

Как это могло получиться?! Она же не призывала демона!

Но демон играл именно с ней. До полусмерти испугал в лесу, что в детстве, что сейчас. Он давно мог бы ее убить, но не спешил, растягивая удовольствие. Больше всего он должен был ненавидеть именно призывательницу. Адалинду, Валери и Голди он уничтожил легко, будто отмахнулся, а Беате дал прочувствовать не только страх неизбежной смерти, но и горечь потери подруг.

«Доброта бесполезна и наказуема. Скоро ты это поймешь. Сорок один год, Беата. И двадцать — для остальных. А потом вы умрете. Увидимся в аду, малышка».

Могла ли она призвать демона и забыть об этом? Мог ли неокрепший детский разум вытеснить чудовищное