— Я же рассказал не все, Венедикт Венедиктович, это только начало…

— Начало?

— Что-то вроде того.

— Да-а, Русик, наворотили вы делов, — кивнул Семеркин и тяжело вздохнул: — Так что было дальше?

— Говори, Русик, — потребовал Турчанинов. — Говори, ничего не упускай. А как она выглядела, та, что подходила к окну?

— Разглядеть было трудно. Распущенные волосы и, кажется, какая-то рубаха, на ночнушку похожа.

Сделав большие глаза, Юля закрыла рот ладонью. Этот жест не укрылся от профессора Турчанинова.

— Настроение у меня было подпорчено, если честно, — продолжал Руслан, — но Жанна успокоила. Мол, не стоит портить ночь из-за каких-то козлов. Я согласился. В избушке туалета нет, сами понимаете, надо было рано или поздно выйти. Да и не в моих это правилах — сидеть и бояться. Еще через час-полтора я решил выйти. Взял с собой нож и палку… Господи, господи… — Он закрыл глаза.

— Что, Русик? — спросил Семеркин.

— Руслан, говори, — приказал профессор Турчанинов.

— Они нас ждали.

— Они?! Ждали вас?!

— Да, прямо там. У стены! Затаились и ждали. Но ведь ни звука не было! Как они так сумели? Когда я открыл дверь и переступил порог, то получил удар по голове. Меня повело, и я рухнул как будто в пропасть. Я увидел две тени, промелькнувшие мимо меня.

— Выходит, их было двое?

— Как минимум! Они влетели в дом. И я услышал крик — это кричала Жанна. Меня как резануло. Она ведь тоже поняла, что они ждали, когда дверь откроется. Что это за нами пришли. Я даже не думал, что она могла так кричать. Страшно кричать… Господи, они ее словно на части рвали!

Турчанинов затеребил седую бородку.

— Это какой-то бред, какое-то безумие… Что скажешь, Никита?

— Да какой же бред, когда голова у парня разбита, — сказал Семеркин и оглянулся на ребят, стоявших в стороне. Те перешептывались, прислушивались к их разговору. — И Жанны след простыл. Безумие — да, но совсем не бред.

— А потом одно из этих чудищ подошло ко мне, — слабо выдохнул Руслан и что есть силы зажмурил глаза. Вот когда ему захотелось, чтобы все это было только ночным кошмаром, из которого, до смерти напугавшись, можно вынырнуть. Да не тут-то было! — Я кое-что увидел и услышал, Венедикт Венедиктович. Все было как в тумане, но я тогда еще не отключился. Когда они ее выволокли, Жанну, она уже не двигалась, ее как мешок тащили. Потом ее бросили, и одно из этих чудищ склонилось надо мной. Это была женщина, но какая-то угловатая, страшная, и в руке она держала камень. Она уже замахнулась. Меня хотели добить. Но потом я услышал женский оклик: «Оставь его, он мне нравится, симпатичный…»

Турчанинов с трудом проглотил слюну.

— Нравится?!

— Да, одно из них так сказало.

— Но кто тебя мог пожалеть?

— Думаю, та, которая смотрела в окно… Я так думаю…

— Но с какой стати?

— Откуда же я знаю? — Руслан готов был заплакать от бессилия. — А потом она тоже присела рядом и добавила: «Ты его хлопни еще разок, но не до конца». И та, страшная, угловатая, меня еще раз хлопнула. Тут я вырубился.

— Добрые какие, — заметил профессор. — Гуманистки из чащи. Ничего, Русик, ничего. — Он похлопал рукой по груди студента. — Мы тебя поднимем на ноги. А ты их разглядел, когда они над тобой склонились? Какими они были?

— Они были похожи, вот в чем все дело. Обе в длинных рубахах и с длинными распущенными волосами. Кажется, рыжими. Лиц я не разглядел, они были точно в тени…

— Но что значит — он мне нравится? — поглядев на лица Юли, санитара Гребешкова и аспиранта Семеркина, спросил Турчанинов. — Чтобы нравиться, надо знать человека. Или нет? Я понимаю, ты парень видный, но что они могли разглядеть за несколько секунд в темноте? Чтобы ты взял да понравился, а? — Его взгляд устремился на Юлю, но та лишь пожала плечами. — Русик?! — взмолился профессор.

— Понятия не имею, Венедикт Венедиктович, не знаю…

— А потом?

— Они ушли. Думаю, с Жанной ушли. Уволокли ее…

— Господи, — разгибаясь и приложив руку к пояснице, простонал Турчанинов. — Никита, звони в местную полицию. Бей во все колокола. На студенческий лагерь совершено злостное нападение. Один человек изувечен, другой — похищен. Тем более женщина. Пусть сюда приезжают все семиярские спецы. Мы должны найти Жанну. — Он закрыл и растер лицо ладонями. — Это кошмар! Кошмар… — А когда отнял руки, то увидел перед собой самую активную студентку. — Ну, Пчелкина, выкладывай все начистоту, — не предложил, а потребовал профессор.

— Отойдемте в сторону, Венедикт Венедиктович.

— Пошли, — кивнул он.

Несколько ребят провожали их взглядами. Что за секреты между профессором и его ученицей? Пристальней других смотрел Георгий. Они ушли за домик.

— Ну, Пчелкина?

— Во-первых, Зоя Рыбкина до смерти влюблена в Руслана, у них там что-то когда-то было, и на наших глазах с Малышевым она, Зоя, угрожала Жанне, а потом бросилась на нее. Жанна несколько раз ударила ее и даже повалила на землю.

— Жанна избила Зою?! — сморщился Турчанинов.

— Да. Могу сказать наверняка, что Зоя ненавидит Жанну хуже смерти.

— Пчелкина, — взмолился профессор, — почему ты все время повторяешь слово «смерть»? Влюблена «до смерти»? Ненавидит «до смерти»?

— Потому что это так, Венедикт Венедиктович. Не хотите же вы, как страус, спрятать голову в песок и укрыться от реальности?

— Последи за языком, Пчелкина, — вздохнул он.

— Послежу. Есть еще молодой человек, Владлен…

— Сурков?

— Наверное, он ненавидит уже Руслана, потому что влюблен в Жанну.

— Тоже до смерти?

— Очень возможно. Я видела только его глаза. Он готов на многое!

— Ох, безрассудная молодость! — вздохнул профессор Турчанинов. — Шекспировские страсти!

— Но все это — присказка. В день приезда я стояла на женской стороне умывальника и случайно подслушала ваш разговор с кандидатом наук, Евгением. Уж не помню его фамилию. Он уехал в первый же день…

— Ну, и?

— Про женщину в белой одежде, которая подходила ночью к лагерю.

— Ты шутишь, Пчелкина?

— Так вышло, Венедикт Венедиктович, простите.

— И ты не могла выйти или подать голос?

Юля поморщилась:

— Женское любопытство, что поделаешь.

— Так, дальше.

— А дальше я разговорила Трофима Силантьевича на интересующий меня предмет; сказала, что пишу об этом крае, сослалась на вас, соврала, что вы именно мне разрешили рассказать о ведьмах Холодного острова.