— Конечно, маленькая госпожа. Я исследовала дворы, и внутренний, и внешний, и видела Сына Неба, о котором эти красивые женщины заливаются, как стая ревнивых соловьев. Смею сказать, что я сделала больше, чем смогла каждая из них. Красивый, мужественный человек, должна заметить, хотя не понимаю, как он может предпочесть портреты самим красавицам.

— Ива! — Несмотря на негодование, Серебряная Снежинка не могла сдержать виноватый смех.

— В своих блужданиях нашла ли я место, в котором могла бы спрятаться госпожа и увидеть портреты? Это хочет знать старшая сестра?

Серебряная Снежинка неохотно кивнула. Осмелев, Ива протянула огрубевшую в труде руку с тремя одинаковой длины средними пальцами и коснулась рукава Серебряной Снежинки. Рукав задрожал; его хозяйка отчаянно пыталась сдержать дрожь.

— И это храбрая госпожа, которая отомстила за смерть достойного ао Ли? Смелей, старшая сестра! Я нашла место, с которого тебе будет все видно, но тебя не увидят. Хорошо, что Сын Неба придет во внутренний двор: опасно было бы вести женщину во внешний двор. Пойдем со мной, ты будешь в безопасности.

Серебряная Снежинка позволила поднять себя с мата. Подобрав длинное платье, она вслед за Ивой прошла пыльными переходами, которых не помнит, наверно, сам строитель этих павильонов. Ты будешь в безопасности, — сказала Ива, но Серебряная Снежинка сомневалась в этом

* * *

— Сюда! — прошептала Ива, и Серебряная Снежинка забралась в узкий проход третьего уровня Зала Яркости. Она оказалась в пространстве объемом со стенной шкаф. Заглянула в глазок и сдержала восклицание.

— Госпожа, умоляю тебя, не чихни! — прошептала Ива.

Серебряная Снежинка смогла только слегка покачать головой. Однажды она зимой выехала в солнечный день, посмотрела на солнце, потом на снег и снова на солнце. И от яркого света пошатнулась в седле. Потом у нее долго перед глазами плясали черные точки. Она помигала, думая, что и сейчас перед глазами запляшут черные точки. Даже одежда музыкантов и слуг роскошней ее лучших платьев; костюмы, шляпы и зонты чиновников, которые входили в зал и простирались перед Сыном Неба, казались ярким ковром на фоне великолепного цветника женщин. А эти женщины напоминали Тун Шуанчен, фею из легенды, которую так любила Серебряная Снежинка в детстве; эта фея сторожит хрустальную снежную вазу.

Женщины толпились в одном углу и занимались — вернее, делали вид, что занимаются, — тем, что поправляли украшения друг друга, расправляли рукава, помешали под правильным углом ароматный мешочек, прикрепленный к поясу. Но их глаза под выщипанными и накрашенными бровями устремлялись туда, где, окруженный другими евнухами, стоял Мао Йеншу, ожидая, пока Сын Неба обратит на него внимание. За пухлым плечом администратора толпились его помощники.

Серебряная Снежинка с дрожью перевела дыхание. Наконец она позволила себе взглянуть на Сына Неба, ради которого она ехала так долго и так бесполезно. Несмотря на свою молодость, император Юан Ти вел себя с достоинством человека средних лет. На нем было тяжелое платье с вышитыми пятипалыми драконами; но вид у него такой, словно он предпочел бы простую одежду ученого, и он решительно отводил взгляд от женщин, которые, напротив, следили за каждым его движением.

— Ван Суй! — прошептала Серебряная Снежинка. — Да живет император десять тысяч лет!

Воображение ли это или действительно Сын Неба в этот момент проницательно взглянул на стену, словно мог видеть сквозь нее? Девушка покраснела и попыталась расслышать, о чем идет разговор.

Очевидно, император разделял всеобщую озабоченность из-за шунг-ню. По крайней мере это вопрос занимал его гораздо больше, чем возможность отыскать среди пятисот портретов такой, который ему понравится. Судя по тому, как он говорил и как отвечали ему евнухи, они весь день обсуждают этот вопрос. И когда он вынужден был прервать дела и явиться во внутренний двор, он принес с собой заботы и тревоги, более важные, чем возможный выбор новой наложницы.

Так как во внутренний двор его могут сопровождать только евнухи, им приходится играть роль участников обсуждения: военачальников, хранителей сокровищницы и государственных министров. Но их попытки — с полным отсутствием интереса к теме и незнанием самых главных сведений — не нравились ни императору, ни самим евнухам. На круглом лице Мао Йеншу видно было с трудом сдерживаемое раздражение; некоторые его подчиненные раздували ноздри, стремясь сдержать зевоту; а сам император становился все более нетерпелив.

Со своего наблюдательного пункта Серебряная Снежинка видела, как поникли женщины, когда поняли, что не могут соперничать с интересом императора к переговорам с шунг-ню. Для них это все незнакомые имена и угроза насилия. Однако Серебряная Снежинка эти имена хорошо знала: все это враги или достойные соперники ее рода. Ей хотелось подобраться ближе, послушать это обсуждение, которое перенес сюда император вопреки обычаям. Ведь во внутреннем дворе всегда должны быть легкость, красота и мир. Глупый, вредный обычай, сказала себе девушка и тут же пришла в ужас от подобной еретической мысли.

Император выглядел недовольным, взмахом руки он отстранил подошедших к нему евнухов. Что — или кого — он ищет? Он определенно выглядит так, словно чего-то — или кого-то — ему недостает. Но тут он, по-видимому, вспомнил. Кивнул и поманил. К удивлению евнухов, подошел один из их числа: самый худой из всех, с морщинистым обветренным лицом, в отличие от подобных сливам щек его собратьев; глаза у него были задумчивые и слегка настороженные. Если яркая одежда других евнухов соперничает с цветастыми платьями женщин, на этом одежда простого ученого. Он поклонился и стал отвечать на вопросы императора голосом, более низким, чем у других.

— Ничтожный Ли Лин желает Сыну Неба прожить десять тысяч лет. Ничтожный благодарит Сына Неба за приглашение после долгого, очень долгого времени. (При этих словах евнухи ахнули в праведном гневе). Чем ничтожный может служить? О чем он должен говорить?

Ли Лин! Серебряная Снежинка слышала о нем. Как и ее отец, это вельможа и полководец ., вернее, был. Подобно отцу, ему не повезло — ив сражении и в выборе союзников при дворе. Но, в отличие от ее отца, Ли Лин больше не был мужчиной. Он не только проиграл сражение, но и был обвинен в колдовстве. А когда в его доме обнаружили орудия алхимика, его вначале подвергли допросу, а потом ножу, который превратил его из вельможи, полководца и господина большого поместья в самого ничтожного из евнухов при дворе, как знаменитого Су Мачина, который испытал такую же судьбу.

Все это неважно! — сказала себе Серебряная Снежинка. Она сосредоточилась на словах Ли Лина. Обесчещенный придворный встал и надел на себя прежнюю мудрость и достоинство, как платье.

— Мы могучий народ, — говорил Сын Неба. — Почему шунг-ню смеют нападать на наши границы? Снова Ли Лин поклонился.

— Пусть Сын Неба позволит ничтожному припомнить его прежние слова. Со времени своей сдачи и до сих пор я горько сознаю свою печаль. Но в течение всего дня я вижу вокруг себя только варваров.