— Вот! — он швырнул фотографию на стол. — Посмотри на них! Мои сестры были ненамного младше нее! Но ее папашу это не остановило! Так почему же что-то должно останавливать меня?

— Но…

— Хватит! Я сам разберусь со своими проблемами.

Резко развернувшись, он распахнул настежь дверь кабинета и с такой силой захлопнул ее за собой, что от грохота задребезжали окна.

Борис остался стоять, с тревогой вслушиваясь в отрывистые звуки шагов. Судя по ним, Кирилл отправился в тренажёрный зал, расположенный в цокольном этаже. Что ж, возможно, боксерская груша поможет ему избавиться от лишней агрессии. А он, Борис, займется насущными проблемами.

Тихомиров подобрал со стола портрет, протер пальцем рамку и вернул его на законное место.

— Надеюсь, ты прав, — произнес он в полголоса, вглядываясь в лицо маленького Кирилла, — брат.

* * *

Лежа на узкой лавке, обтянутой плотным материалом, Стромов уже в сотый раз выжимал максимальный вес. Крупные градины пота стекали по его лицу и плечам, по мощным мышцам грудной клетки и кубикам живота, таким твердым, словно само тело Кира было высечено из гранита. От напряжения на руках и шее вздулись жилы. Грудь ходила, точно кузнечные мехи, размеренно вбирая в себя и выпуская воздух. Казалось, он полностью погружен в себя, и только его взгляд, сверливший потолок тренажерного зала, выдавал бурю, которою Стромов все это время пытался смирить.

Несколько часов, проведенных за усиленной тренировкой, не принесли облегчения. Разве что к ноющей боли в паху прибавились сбитые костяшки пальцев и ломота в мышцах от прилива молочной кислоты. А надо было возвращаться и приниматься за дела. Борис уже несколько раз звал его.

Кирилл ненавидел себя за слабость, за то, что не может обуздать собственные инстинкты. А ведь еще утром казалось, что он легко с этим справится!

Что ж, он ошибся.

Это оказалось намного сложнее, чем он представлял.

Что бы он ни делал, чем бы ни пытался занять себя — эта девчонка, как заноза, стояла перед глазами. Его преследовали ее широко распахнутые глаза, полные тайного ожидания; влажные, приоткрытые губы; стыдливый румянец на разгоряченных щеках; скромно сомкнутые коленки…

О, эти коленки…

Розовые, округлые, покрытые нежной кожей, такой шелковистой на ощупь.

Ладони зудели от желания прикоснуться к этим коленям. Скользнуть по ним вверх, почувствовать напряжение бедер, почувствовать, как они слегка задрожат, когда он будет неназойливо, но уверенно разводить их в стороны… Интересно, какие трусики она носит?

Перед глазами Кирилла промелькнуло видение, случайно пойманное им сегодня утром в окне отеля.

Тогда он увидел Лику практически голой. Девчонка так засмотрелась на него самого, что край полотенца выпал из ее рук, позволяя мужчине увидеть больше, чем допускали приличия.

Кириллу хватило доли мгновения, пока она мешкала, чтобы оценить по достоинству изгиб талии, стройные бедра и даже небольшую грудь, которая легко уместилась бы в его широкой ладони.

Тогда он заставил себя выбросить это из головы, но уже позже, в машине, когда Лика была так близко, когда от нее так заманчиво пахло желанием, он не сдержался…

Издав глухой стон, Кирилл опустил штангу на крепления, закрыл глаза и безвольно раскинул руки. Воздух со свистом вырывался из его груди, на виске бешено билась жилка.

— Я тут думал над твоей проблемой, — раздался за его спиной голос Бориса.

В ответ прозвучал легкий хруст, сопровождаемый тихим проклятьем.

— У меня нет никаких проблем.

— Называй это, как хочешь. Но тебе нужна помощь.

Стромов раздраженно поднялся с лавки, схватил полотенце и накинул его на мокрое от пота плечо. Его взгляд метнулся к часам, висевшим на противоположной стене. Но бездушные стрелки, казалось, застыли, не желая двигаться с места.

День, который начался так хорошо, превратился в настоящую пытку.

Кирилл шагнул к выходу, но Борис замер в дверях, не желая отступать ни на шаг. Конечно, Кир мог откинуть его, почти не применяя силы, но… никогда бы так не поступил. И Борис это знал.

— Ну, ты выслушаешь меня? — недовольно произнес он.

Стромов смерил его изучающим взглядом:

— Валяй.

— Я тут покопался в архивах отца. Нашел файлы, в которых упоминается так называемая «пара».

— И?

Борис заглянул в листок, который держал в руках, и зачитал вслух:

— Истинная пара — существо противоположного пола, вызывающее у вера неконтролируемое половое влечение. Вер, встретивший пару, но не соединившийся с ней, раздражен, агрессивен и опасен для общества.

— Так я еще и опасен? — губы Стромова передернулись в саркастичной усмешке.

— Не перебивай… вот… Веры первого поколения, такие, как твой отец, могли найти пару только среди обычных женщин. И как ты понимаешь, те не всегда отвечали взаимностью обезумевшим от спермотоксикоза самцам. К чему это привело — мы знаем. Но в твоей ситуации все немного иначе. Лика — вер второго поколения. Уж не знаю, сознательно ли Андрулеску прятал ее на материке, или действительно пытался избавиться от дефективного ребенка, только сейчас все это не важно.

— А что важно?

— По теории моего отца, она тоже должна испытывать к тебе влечение.

— Допустим.

Кир вновь почуял запах желания девушки так явно, слово она была рядом. И от мысли, что она тоже хочет его, зрачки мужчины резко сузились, принимая серповидную форму. Он шумно втянул носом воздух, стараясь вернуть хладнокровие.

— Значит, тебе не нужно ее избегать. Раз она тоже хочет тебя. Склони девчонку на свою сторону — и она станет лучшим союзником против своего отца. Ты же сам сказал, что она не горит к нему особой любовью. Вспомни: враг моего врага — мой друг. Она может помочь нам приблизиться к нашей цели. Подумай: если Андрулеску потрудился, чтобы она попала на Тайру, если установил за ней слежку, значит, она ему зачем-то нужна. Почему бы тебе не завоевать ее доверие первым?

Это была неплохая идея. Зверь Стромова завозился, довольный услышанным. Он был рад любой причине, которая позволила бы ему быть рядом с парой, касаться ее, осязать ее тепло, слышать голос… назвать своей…

Но холодный рассудок загнал его в темноту подсознания.

— Значит, — медленно проговорил Кир, — ты предлагаешь мне ее трахнуть?

— Ну почему же так грубо, — Тихомиров поморщился. Иногда его названый брат был слишком прямолинеен. — Поухаживай за ней, заведи отношения. Ты же свободен. Пусть она влюбится. Так в твоих руках будет не только Химнесс и «Медикал Корпорейшн», но и сам Андрулеску. Вряд ли он мог просчитать, что его дочь станет парой врага.

Кирилл выслушал его с непроницаемым видом, потом сухо спросил: