Поезд плавно притормозил, проводница с шумом распахнула дверь, и пассажиры принялись выгружать чемоданы. Алена еще в тамбуре вдохнула свежий воздух и шагнула на перрон. Чья-то крепкая мужская рука потянулась, помочь ей выйти, Алена благодарно оперлась на нее и услышала такое знакомое:

— Привет. Как Москва?

Алена вздрогнула, ойкнула и подняла глаза. Перед ней стоял Антон, в штатском, но прилично одетый — в отутюженных брючках и бежевой рубашке.

— Странно, что поехавшая в Москву отдыхающая, оказалась вдруг на питерском вокзале. Как в том стишке: «А с платформы говорят — это город Ленинград», — Тишин откровенно потешался.

— Странно, что уехавший в область в командировку следователь вдруг оказывается в Питере, — не осталась в долгу и тоже пошла в наступление Алена.

— Я тебе про область ничего не говорил, это, наверное, Васька от себя добавил, — скрестил руки на груди Тишин.

Вот тут уже крыть было нечем, Алена виновато опустила глаза.

— Пойдем, — потянул ее за рукав Антон. — Ты врать не умеешь, но выкручивалась забавно.

— А куда пойдем?

— Там меня машина ждет, заселю тебя в гостиницу.

Антон забросил на плечо Аленкин этюдник, взял в руку сумку и широкими шагами заспешил по перрону, Алена хвостиком побежала следом.

— Я вообще-то хотела сразу в библиотеку поехать, — попыталась она отстоять свою свободу.

— Мне сегодня выдали факсимильную копию для нашего музея, можешь в гостинице почитать.

Он даже не спросил — зачем в библиотеку, мало того — он даже знает, за какой книгой она приехала. Все-таки Тишин действительно профессионал и Алене за ним никак не угнаться.

У серой иномарки их ждал худощавый парень, он приветливо улыбнулся Алене.

— Наш внештатный сотрудник, — пошутил Антон, представляя Алену и распахивая перед ней заднюю дверь, — я тоже назад сяду.

— Ну-ну, — хмыкнул водитель.

Машина тронулась, открывая гостье город. Ночью пролил дождь, а теперь светило солнце, влага отражала яркие искры, и все от этого представлялось сказочным, веселым и позитивным. И сейчас казалось, что тайны разрешатся, а нехорошие люди будут выведены на чистую воду, а еще теснилась надежда на счастье.

А сидящий рядом Антон был каким-то другим, не совсем похожим на себя. Что-то в нем неуловимо изменилось. Этот Антоха был смелым, даже чуточку наглым — придвинулся к ней вплотную, положил руку на плечо, а когда машина резко повернула, рука переместилась на талию, да так там и осталась. И губы зарывались в Аленкины волосы и целовали макушку. Было приятно и тепло.

— А как ты узнал, что я в Питер еду? — спросила Алена.

— Элементарно, Ватсон. Когда Васька про Москву начал плести, я Валентине Федоровне позвонил, уж она разве любимому ученику не признается? Номер поезда, вагон, все как надо припомнила.

— Так меня бабуля выдала! — возмутилась Алена, но не вырываясь из крепких объятий, а еще больше в них проваливаясь. — А про книгу Карлинского?

— А с чего ты вдруг в Питер засобиралась? Нет, я мог насочинять, что за мной любимым рванула, — в его глазах запрыгали хитринки, — но реальность подсказывала, что билеты ты кинулась покупать после районного музея. Позвонил туда. Ольга Петровна Клюева, прелестнейшая женщина, рассказала в красках, чем ты там интересовалась, еще раз посетовала на пропажу книги, ну и так далее. Два плюс два я складывать умею. А ведь ты мне обещала.

— Ну, это же не расследование, просто исторический интерес, — пробормотала Алена, — а в книге есть что-то важное?

— Раз исторический интерес, сама и разберешься.

Машина притормозила возле отеля. Антон снял Аленке одноместный номер на одном этаже со своим и, несмотря на ее протесты, оплатил.

— На, читай, — протянул он тонкую тетрадку в мягком неказистом переплете. — Поесть можно внизу, в столовой. Я буду через три часа, пойдем гулять по городу.

Его губы коснулись ее щеки, у Васьки был горячий поцелуй, а у Антона он был просто обжигающим. Обжег и убежал.

Алена осталась одна. Чтобы немного успокоиться от произошедших перемен, она принялась читать копию тетради командора. Язык повествования старомодный, но легкий, с чувством самоиронии. Сергей Михайлович рассказывал о большом сплаве по Дону и Азову, вставлял путевые заметки о встречных селениях и свои немного нескладные, но очень эмоциональные стихи. Увлекательно, но какая связь с Мишей и произошедшим в Алексеевке? Алена листала и листала путевые заметки, но никаких ответов не находила. А интересно — Антон смог найти здесь ответы на вопросы?

В конце сборника были небольшие рассказики уже о жизни яхт-клуба: о поисках украденной яхты господина Берга, которую, как выяснилось, никто и не воровал, а яхта всего лишь отвязалась и уплыла по течению; о ремонте обветшалого адмиралтейства; о соревнованиях яхт и байдарок… И тут сердце Алены учащенно забилось, а перед глазами поплыли строчки: «Для того, чтобы одарить победителя достойной наградой, мы с приятелями приняли решение — каждый год в складчину покупать скромный приз — часы и делать памятные гравировки». Часы! Алена даже подпрыгнула. «Особенно хороши были часы в 1888 году. Они имели крышку с выгравированными листами клевера, среди которых озорной мастер изобразил и четырехлистник. Ваш покорный слуга шесть раз удостаивался награды и, чего уж темнить, очень рассчитывал одарить дражайшую супругу этим скорее дамским украшением. Но годы берут свое, и вот ротмистр Тишанский уже обходит меня, когда до победы рукой подать. Что ж, мы стареем, и пора возложить лавровый венец на более молодую голову, а призовые часы вложить в более достойную руку».

— Странно, — задумчиво произнесла Алена, — часы с клевером достались Тишанскому, может быть тому самому Антону, а оказались у потомка Карлинского. Ничего не понимаю. Карлинский же гонку проиграл.

Алена отложила записки и прошлась по номеру. «Сходить что ли пообедать? Или Антона подождать, вместе сходим».

«Пилим», — сообщение. Неизвестный номер. Может опять Тишин с чужого телефона. Алена провела пальцем по монитору и… отбросила телефон как ядовитую змею.

В чужой эсемеске она успела прочитать: «Пока ты тут сидишь, твой Тишин уехал в Питер под видом служебной командировки на свидание к Милене Веретенниковой». Что за клевета?! Вот же Антон, сам встретил ее, поселил рядом, а мог бы и не заметить ее приезд. Кто этот аноним? Зачем посылает ей эту гадкую эсемску, откуда этот кто-то может знать, что она ревновала Тишина к байдарочнице?

Алена заметалась по номеру, телефон так и валялся на кровати, почему-то она боялась к нему подойти. Душно, надо впустить свежий воздух. Алена подошла к окну, открыла форточку, приникла к стеклу. «Нет, это вранье, чего же я так расстроилась на пустом месте?» Внизу на парковке отеля притормозила агрессивно-красная спортивная машина, передняя пассажирская дверь открылась, и из салона вышел Антон… Антон?! Он быстрыми шагами пошел ко входу. Водительская дверь тоже распахнулась и оттуда выпорхнула девушка. Алена сразу узнала эту высокую шатенку. Милена что-то крикнула, Антон обернулся, вернулся назад, они перекинулись какими-то фразами, он прощально махнул рукой. Милена запрыгнула в машину и рванула с парковки. Алена отшатнулась от окна. «Она подвозила его… но может он допрашивал ее по делу Миши, а потом она просто его подвезла. Это же ничего не значит, они не обнимались на прощание. Сейчас я спрошу, и он все объяснит, обязательно объяснит». Алена замерла в ожидании.