да с таким сомнительным видом, точно ей самой в кровать не улечься и потребуется, как обычно, чья-то помощь. – А ты вот так всегда путешествовала? Ты же целую вечность где-то там разъезжала.

– Я куда реже терялась, – ответила Мерида, хотя главное отличие виделось ей в другом. Путешествовать нравилось ей больше, чем многим другим, а сидеть на месте утомляло сильнее. И когда Лиззи уже с удовольствием забралась в постель, Мерида подумала, как бы ей сейчас хотелось поболтать подольше после тяжёлого дня. Пожалуй, это бы даже спасло вечер, без того больно уж кислый, если они действительно просто лягут спать, как только догорит свечка и настанет тьма.

Мерида с облегчением сняла с головы платок, распустила косу и постелила платок поверх одеяла, которое вдобавок сложила для тепла пополам. В отличие от Данброха, тут камины были не во всех комнатах, и воздух в их коморке стоял до того студёный, что у Мериды даже нос не чувствовался.

А всё ж таки хорошо снова оказаться в пути, решила она. Ей не терпелось увидеть Ардбаррах при утреннем свете, познакомиться с его порядками. Даже подумалось, что она и устала меньше, чем Лиззи, потому что просто создана для того, чтобы порхать с места на место.

«Много шума, мало толка».

Вот чёрт, подумала Мерида. Опять этот Ферадах в голове засел. Хотелось разъяриться на него как следует, но эмоции к ночи поугасли. Похоже, что он спас им жизнь сегодня. Мерида задумалась, а вправду ли он отправился уничтожать деревню после их встречи на дороге. Может быть, ровно в эту минуту он крадётся под окнами чьего-то дома, стягивая перчатку.

– Мерида? – шепнула Лиззи.

– Ш-ш. Спи.

– Я забыла причёску распустить, – пожаловалась Лиззи. Очевидно, ей было так же плевать на запрет разговоров после темноты, как на приказания прибраться в гостиной. И то, и другое влетало в одно ухо, а вылетало из другого, совершенно не задерживаясь посередине. – Как думаешь, ничего, если одну ночь посплю в чепце?

– Может, даже теплее будет. – Мериде припомнилось, какой у Лиззи был беспомощный вид, когда она забиралась в кровать – похоже, ей и в самом деле пригодилась бы помощь; но ничего. На следующее утро чепец у неё будет совсем измятый, да только Лиззи и сама всегда помято выглядит. – Всё, спи.

– А как ты думаешь, у Хьюберта всё нормально?

– Хьюберт где угодно заснёт, – ответила Мерида. – Всё, спи уже.

– А как думаешь, сколько у них тут колоколов?

– Много. Спи.

Но Лиззи не отставала.

– А как думаешь, я когда-нибудь найду свою любовь? И выйду замуж?

Мерида натянула одеяло на глаза и надавила на веки с такой силой, что посыпались искры.

– Лиззи, ты только что чуть было не вышла замуж.

– Ужасно замуж хочется.

Ответ был такой, словно Мерида вообще ничего не говорила, что было очень в духе Лиззи – продолжать разговор ровно так, как ей хотелось, совершенно независимо от того, что говорили остальные. Да и сам разговор этот, признаться, был не нов. О замужестве Лиззи уже давно вздыхала. Понять это Мерида никак не могла – ей самой ещё предстояло отыскать такого жениха, чтобы не утомлял и не надоедал хотя бы за пару часов, лучше дней, а уж найти приятного компаньона надолго она давно отчаялась. Единственное, что несколько приближало её к пониманию Лиззи и её упорства, было воспоминание о короткой поре в монастыре, когда ей до безумия нравился один колёсный мастер, приходивший к ним несколько раз в неделю что-то чинить. Мерида краснела от одной мысли о том, как подолгу засматривалась тогда на его движения, старалась уловить его малейшие черты, думала о нём постоянно. От влюблённости в колёсного мастера её излечил сам же колёсный мастер. Стоило ему открыть рот и сказать хоть слово, как чары слабели сами собой, до тех пор пока он не превратился в самого обычного колёсного мастера, а Мерида – в принцессу, которая старается что есть сил убедить себя в том, что никогда не рисовала в пыли монастырских плит запечатлённую в памяти линию его носа.

Открыв глаза, Мерида бессмысленно уставилась в темноту.

– Почему ты так хочешь замуж? – спросила она Лиззи.

– «Доброго утречка, миссис Лиззи, готовы ли вы откушать чашечку горячего молочка? » – мечтательно пропела Лиззи сладким голосом. – Вот он бы мне так говорил поутру. А я бы его называла «мистер» как-то там, дальше имя. «Да, было бы чудесно, мистер...»

– Кабачок, – вставила Мерида. – Мистер Кабачок.

Лиззи хихикнула в своей неряшливой, милой манере.

Снаружи в дверь предупреждающе побарабанили пальцем, и обе девушки притихли.

– Спокойной ночи, миссис Лиззи, – шепнула спустя минуту Мерида.

– Спокойной ночи, миссис Мерида, – прошептала в ответ Лиззи.

10. Колокольная дама

Бон-н-н! Бон-н-н! Бон-н-н!

Утром их разбудил очередной звон колокола. Дверь открылась, и служанка внесла завтрак. Как только дверь за ней захлопнулась, из коридора командным тоном объявили:

– Скоро я вернусь и ознакомлю вас с распорядком дня.

– Ты посмотри, сколько квадратиков! – пробормотала Лиззи, стоя у окна их пустоватой, ярко залитой светом комнаты. Мерида тоже подошла к окну. В лучах солнца громадное пространство, через которое они проходили ночью, смотрелось совсем иначе. В отличие от данброхского дворика, заросшего травой и заваленного хламом, этот двор напоминал скорее римские арены, о которых Мерида читала в книгах. Невероятных размеров двор обрамляли обширные стены, а пол был выложен плиткой с геометрическими узорами. Но Лиззи говорила не о них – а о людях. Залитый солнцем двор без единой тени заполняли солдаты, которые чеканили шаг ровными шеренгами, взвод за взводом. В воздухе раскачивались в такт руки, ноги, мечи. В таких же квадратных построениях, только поменьше, упражнялись и молодые парни, тягали гири и тренировали выпады, абсолютно синхронно. Мерида попыталась высмотреть в этой толпе Хьюберта, а то и Колбана или Гилла Петера, но с такой верхотуры все казались одинаковыми.

В этой картине было что-то завораживающее и одновременно подавляющее. Завораживала она в первую очередь тем, что кардинально отличала Ардбаррах от Данброха и в очередной раз напоминала Мериде, что она путешествует. А подавляла потому, что наводила на воспоминания о тех солдатах, что прежде уже встречались Мериде в дороге. Иногда это были просто кучки мужиков с мечами, наглых и горланистых, но иногда