он заваливался спать.

Как-то раз сразу после урока его попросили подежурить днем на визитнице — плановые дежурные еще не вернулись из похода в горы и, скорее всего, застрянут там до завтра, а все остальные уже легли спать, так что...

Вадим был в приподнятом настроении после успешного занятия, где он показывал как чертить дуги для арок, которые будут вскоре смонтированы над обоими лагерями, и не раздумывая согласился. Собрав легкий рюкзачок, он направился в сторону визитницы. Подходя к тропинке, ведущей к палатке Мигеля, он услышал громкие голоса. Вадим даже сразу не сообразил, что разговор ведется на испанском, а не на галактическом. Мигель на чем-то горячо настаивал, а Хурот кипел от злости и так и сыпал ругательствами. Вдруг хозяин палатки расхохотался, а гость выскочил на тропинку, бурля негодованием.

Отношения с Хуротом у Вадима не заладились. Школьный куратор к качеству уроков новоявленного учителя относился скептически. Несколько раз Вадиму уже намекали, что Хурот настраивает против него учеников. Вадим думал, что тот просто скучает по Ваади, с которым дружил, вот и перенес свое раздражение на прототипа. Представить, что общего могло быть у его двойника с этим не слишком приятным и высокомерным типом, не получалось.

— Почему не на занятиях? Сегодня же твой день? — рявкнул Хурот, разъяренный тем, что у его ссоры с земляком оказался свидетель.

Вадим внутренне ухмыльнулся: своими повадками Хурот вдруг напомнил ему классического строгого директора школы из дешевых мыльных опер.

— Урок уже закончился, все разошлись, — пытаясь сдержать улыбку, ответил он.

— А ты куда намылился? К Мигелю? Какие интересно у вас с ним могут быть общие дела?

Сначала Вадим хотел объяснить, что идет на визитницу, но остановил себя. С какой стати он должен оправдываться?

— Наверное совсем не те, что у тебя с ним, — хмыкнул он, намекая, что слышал ссору.

Хурот сверкнул глазами и направился в сторону Пещер, задев плечо-в-плечо Вадима, который отвечать на грубость не стал, а просто продолжил свой путь.

Добравшись до визитницы, он немного покричал, пытаясь выяснить, кто сегодня дежурит из верхнего лагеря. И обрадовался, что дежурным оказался Телиг, с которым он в последнее время сдружился и который часто работал вместе с ним на очистке озера.

Совершенно лысый, но с роскошной и ухоженной бородой, Телиг отличался невероятно позитивным взглядом на все, что вокруг происходило, даже к самой тяжелой работе относился с веселым задором.

Вместо того чтобы разойтись по своим хоганам и отдохнуть, парни ушли в центральную беседку.

— Давно хотел спросить, как тебе удается поддерживать свою бороду в таком пристойном виде? — поинтересовался Вадим, который уже замучился без конца бриться, но и отращивать неопрятные патлы, как большинство арзюрян, ему не хотелось.

— Ха, с девушками надо дружить, братишка! — ухмыльнулся Телиг. — Знаешь, какие среди них мастерицы попадаются!

— Познакомишь?

— Не получится. Во-первых, ты их знаешь. Во-вторых, не любишь, а они тех, кто их не любят, стричь не будут.

— Кого это я не люблю? — насупился Вадим. Но потом вспомнил: — Ты Магду имеешь ввиду?

— Да причем тут Магда! Сам посчитай. В лагере у нас двести человек. Ну, без детей, пусть будет сто пятьдесят. Из них больше половины — прекрасные дамы. Мимо которых ты носишься как угорелый со своими стройками и чертежами. Не замечаешь прекрасных дам, не делаешь им комплиментов, не даришь цветов, не предлагаешь полюбоваться перед сном волшебным рассветом… Ну и многого другого тоже не делаешь. А им, между прочим, это обидно. Такой жених пропадает!

Телиг залился смехом и едва не подавился травяным чаем. Он начал отчаянно откашливаться, а Вадим колотил его ладонью по спине. И так увлеклись, что не заметили, как на визитнице возник новый конус. Лишь когда кто-то окликнул «Эй, люди, есть тут кто?», они торопливо выскочили наружу и обнаружили стоящего на дорожке парня в тюбетейке, который щурился на солнце.

Обрадовавшись, что новичок сумел самостоятельно перейти на галактический язык, они утащили его в беседку и, убрав свои записи, накормили его. Ну и сами перекусили.

— Хито. Меня так надо звать. Я уже второй раз путешествую через хоган, решил попытать счастья на новой планете, интересно же! Первый раз кинул Зерно совсем пацаном, только двадцать один стукнуло и я — фьють! Двойник попал на шикарную планету. Скара называется. Я потом с ним поменялся и тоже там пожил. Благодать! Климат отличный, растет все отлично, местная природа — отпад, дает все что нужно. А люди смогли объединить пять визитниц и построили город, почти на тыщу человек жителей. К визитницам дороги проложили, даже до самой дальней не больше пятидесяти километров. А какие там птицы! Вкуснятина! И колоборы — это быки местные — тоже отличные…

— Ох, забудь, — оптимистично похлопал его по плечу Телиг. — Здесь вегетарианская планета, ни быков, ни птиц. Подкрепишь здоровье разнотравьем!

Хито, похоже, принял его слова за шутку. А Вадим, нервно сглотнув слюну, решил перевести разговор на другую тему — он бы не отказался сейчас от хорошего бифштекса, но даже вспоминать об этом не хотелось. Поэтому быстро спросил:

— А сюда-то как попал?

— Так вернулся на Землю. А двойник туда снова отправился. А я вот думал-думал, и решил свое второе зерно отправить. Ну, не я, прототип, да какая разница, если мы с ним одинаковые?

Новичок тараторил без остановки, даже Телиг слова вставить не смог.

— Прототипа зовут Хаттаб. Он решил, что у каждого двойника должно быть свое имя. Нехорошо ходить под чужим именем. Первого двойника зовут Табо, а меня — Хито. Так я заранее решил. То есть прототип так решил. Или мы вместе, как посмотреть.

Стало понятно, почему новичок так быстро сориентировался и перешел на галактический.

— Пока жил на той планете, понял одну штуку. Все путешественники совершенно забывают о спорте. А потом страдают, что досуг занять совсем нечем. Так что я на этот раз прихватил сетки для волейбола, большого и настольного тенниса, мячи, биты, ракетки…

— Ох, дорогой, здесь не слишком разыграешься, — рассмеялся Телиг.

— Да, ты прав, действительно подвижных игр не хватает…

В двух словах описав жизнь на Арзюри, они пошли к хогану Хито. Он оказался красно-коричневым, издалека казался однотонно-шоколадным, а вблизи стало видно, что поверхность словно паутиной оплетена тонкими прожилками — красными, розовыми, оранжевыми. Хито влез внутрь и начал выбрасывать мячи — регбийный, волейбольный,