Триш объяснила, как судить о «настроении» страны по ееинформационному полю, основываясь на повторяемости определенных ключевых слов иэмоциональных индикаторов. В спокойные времена язык эмоциональностью неотличается, в напряженные — наоборот. В случае террористических актовправительство может измерять перемены в американской «психике» и вводитьпрезидента в курс дела.

— Невероятно, — сказала Кэтрин, поглаживаяподбородок. — То есть, по сути, вы исследуете все население страны… какединый организм.

— Точно. Как метасистему — единое образование, определяемоесуммой компонентов. Человеческое тело, например, состоит из миллионов клеток, укаждой разные свойства и задачи, но все вместе они образуют единый организм.

Кэтрин оживленно закивала:

— Косяк рыб, птичья стая… Все особи двигаются, какодин. Мы называем это конвергенцией, или сцепленностью.

Триш почувствовала, что ее знаменитая гостья начинаетпонимать, как использовать метасистемы в своих исследованиях.

— Моя программа, — продолжила Триш, — былапризвана помочь правительственным организациям лучше справляться снациональными бедствиями — пандемиями, терроризмом, природнымикатаклизмами. — Она помолчала. — Конечно, всегда есть риск, что этойинформацией воспользуются для дурных целей: к примеру, можно сделать «снимок»общественных настроений и предсказать результаты выборов или состояниефондового рынка на момент открытия биржи…

— Впечатляет.

Триш указала на огромный особняк:

— Да, правительство тоже так подумало.

Серые глаза Кэтрин сосредоточились на ее лице.

— Триш, а как же нравственная дилемма?

— В смысле?

— Вы создали программу, которой могут злоупотребить. Еевладельцы имеют доступ к секретной информации. Вас не мучили сомнения?

Триш даже не моргнула.

— Нет, нисколько. Моя программа ничем не отличается от…ну, скажем, от летного тренажера: одни учатся пилотировать самолеты, чтобыоказывать первую помощь жителям развивающихся стран, а другие — чтобы врезатьсяв небоскребы. Знание — это инструмент, который можно использовать как во благо,так и во зло.

Кэтрин с одобрительным видом откинулась на спинку скамейки.

— Тогда позвольте задать вам гипотетический вопрос.

Триш вдруг почувствовала, что их разговор превратился всобеседование.

Кэтрин нагнулась, подняла с земли крошечную песчинку и показалаее Триш:

— Насколько я понимаю, суть ваших исследований в том,чтобы определить вес всего песка на пляже… взвесив одну-единственную песчинку.

— Да, в целом так.

— Как вы знаете, у этой песчинки есть масса, пусть дажеочень незначительная…

Триш молча кивнула.

— Стало быть, она обладает и силой притяжения. Опятьже, очень слабой, но все-таки.

— Верно.

— А теперь представьте, — сказала Кэтрин, —что триллионы таких песчинок собрали вместе и они образуют… скажем, луну. Тогдаобщей силы их притяжения хватит на то, чтобы вызывать приливы и отливы на нашейпланете.

Триш не понимала, куда клонит Кэтрин, но то, что онаслышала, ей нравилось.

— А теперь представьте, что у мысли… у любой, самойкрошечной идеи, возникшей в вашем мозгу… есть масса. Что мысль материальна иимеет измеримую массу. Крошечную, разумеется, но тем не менее. Какие выводыможно сделать?

— Ну, если говорить гипотетически, то напрашиваетсяочевидный вывод: раз у мысли есть масса, то она обладает силой притяжения иможет притягивать предметы.

Кэтрин улыбнулась:

— Совершенно верно. Идем дальше: что, если тысячи людейсосредоточатся на одном и том же? Все эти мысли начнут сливаться в одну, и еесовокупная масса будет расти. А значит, будет расти и сила притяжения.

— И?

— То есть… если достаточное количество людей будетдумать об одном и том же, сила притяжения этой мысли станет осязаемой…Превратится в реальную силу. — Кэтрин подмигнула. — И окажет ощутимоевлияние на материальный мир.

Директор Иноуэ Сато буравила взглядом Лэнгдона ипереваривала новую информацию.

— Преступник велел вам открыть древний портал? И чтоприкажете с этим делать, профессор?

Лэнгдон беспомощно пожал плечами. Его опять мутило, и онстарался не смотреть на отрезанную руку друга.

— Именно так… Я должен открыть древний портал,спрятанный где-то в этом здании. Я ответил, что знать не знаю ни о какомпортале.

— Тогда с чего он взял, что вы сумеете его найти?

— Ясно же, он спятил!

«Еще он сказал, что Питер укажет путь».

Лэнгдон посмотрел на вытянутый палец Питера и содрогнулсяпри мысли о садистской игре слов.

«Питер укажет путь».

Профессор уже посмотрел, куда указывал палец — на купол.Портал наверху? Безумие!

— О моем приезде в Вашингтон знал только одинчеловек, — сказал Лэнгдон. — Тот, кто мне звонил. Стало быть, васизвестил он же. Рекомендую…

— Мои источники — не ваше дело, — перебила егоСато. — В настоящий момент моя первейшая задача — сотрудничать с этимчеловеком, и вы единственный, кто может раздобыть для него желаемое.

— А моя первейшая задача — найти друга, —раздраженно ответил Лэнгдон.

Сато вздохнула, явно теряя терпение.

— Если мы хотим найти Питера Соломона, то у нас можетбыть только один план действий, профессор, — выполнить требованиячеловека, которому известно его местонахождение. — Сато посмотрела начасы. — Время идет. Надо как можно скорее выполнить требованиепреступника.

— Что?! — изумленно спросил Лэнгдон. — Выпредлагаете найти и открыть древний портал? Нет никакого портала, директорСато! Он ненормальный!

Она приблизилась к профессору вплотную.

— Позвольте заметить… сегодня утром ваш «ненормальный»ловко обманул двух относительно неглупых людей. — Она перевела взгляд сЛэнгдона на Андерсона. — Грань между безумием и гениальностью очень тонка.Рекомендую проявить немного уважения к этому человеку.

— Он отрезал руку моему другу!