Прежде чем спрыгнуть во вторую яму, меньшую, откуда, собственно говоря, и начинался подземный ход, я вытащил из рюкзака очки ночного видения и пристроил их на шлем, чтобы потом, по мере необходимости, опустить на глаза, и позвал своего сапера:

— Талалаев! Идешь первым.

Ефрейтор тут же, растолкав погранцов, спрыгнул ко мне, лег на землю в тесноте первой ямы и свесил голову и руки во вторую.

— На ногу мне, товарищ старший лейтенант, наступите, — попросил ефрейтор создать «противовес». Я выполнил требование.

Талалаев свесился с края. Руки как раз доходили до земли, которую сапер осторожно, без резких движений начал перебирать пальцами, пытаясь отыскать взрывчатку.

Но ничего опасного он не нашел, после чего приготовил тактический фонарь, сняв его с автомата, и опустил ноги во вторую яму. Дно ямы уходило вниз под уклон, в сам проход, который здесь был узким, но недавно, видимо, расширялся в верхней своей части, потому что следы лопаты видно было отчетливо — лопата срубала угол. Догадаться, для чего это делалось, было нетрудно. Бандитам было необходимо протащить здесь ящики со «Стингерами». Наверное, проще было бы сами «Стингеры» и ракеты к ним из ящиков вытащить. Тогда бы и копать не пришлось. Но ящики деть было некуда. Они могли указать след. А этого бандитам не хотелось.

Это, кстати, навело меня на интересную мысль.

— Капитан, всех своих с собой не берите. Оставьте на кладбище ящики и человек пять-шесть, а то и десять для охраны. На всякий случай ящики можно заминировать. Вы говорили, у вас есть сапер…

— Да, таскать их под землей глупо, — согласился Куролесов.

Я наблюдал за тем, как работает сапер моего взвода. Ефрейтор не делал движения, не посветив впереди фонарем, — в яме было недостаточно света. Несколько раз вообще светил не под ноги, а вперед, что-то для себя определяя. Но, когда он полез, сначала ногами вперед, я сразу двинулся за ним. Подземная галерея уходила вниз круто и была небольшого профиля, но это был только вход. Дальше, внизу, галерея становилась уже настолько высокой, что там можно было спокойно идти, только слегка пригибая голову. Мне пришлось поправить на шлеме очки ночного видения, чтобы они не цеплялись за потолок.

Когда ефрейтор Талалаев в очередной раз посветил вперед, я, уже встав за его спиной, проследил за лучом, и увидел, что он упирается в мокрую и блестящую каменную стену, до которой было не больше двадцати метров. И это при том, что стены самой галереи в месте, где мы шли, выглядели сухими.

Но долго рассматривать каменную стену-преграду впереди ефрейтор мне не дал. Он перевел луч фонаря себе под ноги, чтобы выполнять свою работу сапера, и я противиться этому не мог. Тем более на моем автомате имелся собственный тактический фонарь, и даже более мощный, чем простой армейский, как у Талалаева.

Я покупал этот фонарь в охотничьем магазине на собственные деньги, и меня предупредили, что он имеет уникальные преимущества. Например, он бьет точкой света в глаза зверю так, что тот на некоторое время теряет способность видеть. Это же относится и к человеку. Я проверял луч своего фонаря на бандитах ночью. Действие как раз такое, как и говорил продавец. К тому же точка луча бьет на добрую сотню метров дальше стандартного армейского.

При сравнении в условиях полигона я удивил своим фонарем других офицеров, не проявивших сначала интереса к моей покупке, тем более что на ней красовалась надпись «Мade in China». К продукции Китая у российского военного отношение точно такое же, как у гражданского россиянина. Воспитали у нас недоверие к китайским товарам, хотя в последние годы они уверенно выходят на качественно новый уровень.

Мой тактический фонарь стал тому наглядным подтверждением. И касается это не только фонарей. Я сам решился на эту покупку потому, что езжу на китайском автомобиле и много про «китайцев» слышал. Тем не менее я-то хорошо знаю, что моя китайская машина превосходит большинство российских, по крайней мере, те, на которых мне доводилось ездить.

Примерно та же история и с матрицами для тепловизоров. У пользователей прочно засело в голове, что лучшими матрицами являются матрицы, произведенные в США и Франции. Но китайские матрицы, как говорят пользователи тепловизионных прицелов и биноклей, и я в их числе, уже превосходят европейские и не уступают американским. Да и наши отечественные приближаются к тому же уровню, хотя пока еще только приближаются, но еще не достигли.

…Ефрейтор продвигался вперед уверенно. Так, мы скоро достигли той самой каменной сырой стены и, только оказавшись рядом, определили, что это мощный каменный столб неправильной округлой формы, что перегораживает путь. Галерея обходила его сбоку и снова выходила на прежнее направление. Бандиты умели строить подземные переходы и выдерживать под землей выбранное направление. Этого у них было не отнять. Наверное, сказывался сирийский опыт.

Там, в обходной галерее, нам встретился первый сюрприз.

Ефрейтор Талалаев молча светил на него фонарем. Я тоже молчал. Где-то за моим плечом раздался голос капитана Куролесова:

— Ящик… Из-под «Стингера». Проход закрыли…

— Не трогать руками! — громко, потому что пограничники не были включены в систему внутривзводной связи, сказал Талалаев. — От крышки под ящик растяжка тянется… Под ящиком, похоже, граната или мина заложена…

Я посветил в щель между ящиком и крышкой. Внутри ящик был засыпан землей. Проносить ящики в таких крутых поворотах было сложно. Бандитам пришлось опять поработать лопатами, чтобы снести часть стены. Из одного ящика содержимое, видимо, было передано на руки, а землю засыпали в ящик, чтобы увеличить его тяжесть.

Ящик мешал проходу. Можно было, конечно, протиснуться сбоку или пройти прямо по ящику, но желание отодвинуть сам ящик в сторону и поставить его как-то иначе, чтобы проходу не мешал, возникало. Даже щель была оставлена не случайно. Чтобы она образовалась, пришлось на ящике одну петлю отломить. И только для того, чтобы преследователи видели, что ящик засыпан землей. Тогда могло появиться желание поднять крышку, землю высыпать и делать с ящиком любые манипуляции.

Растяжка была установлена на дальней от нас стороне ящика. Можно было только удивиться, как Талалаев сумел определить ее. Он первым, как и положено, продвинулся вперед, к самой растяжке, вытащил из кармана моток скотча, достал из-под ящика гранату «Ф-1» и скотчем в несколько слоев прямо поверх проволоки растяжки примотал к ребристому корпусу отжимной рычаг, таким образом, обезопасив гранату.

После чего за ефрейтором прошли сначала мы, командир взвода и начальник разведки погранотряда, а за нами вперемешку бойцы моего взвода и пограничники.

После подземной колонны галерея пошла идеально прямо, как показывал луч моего тактического фонаря. Я посмотрел в свой планшетник, проверяя направление и просматривая в автоматическом режиме заносимый в память маршрут. Наше местоположение тоже отмечалось автоматически, при включении навигатора карта сползла в сторону, показывая полный масштаб. Иначе я раньше увидел бы, куда ведет эта подземная галерея.