Мэгги опустила глаза.

— Я понимаю, что была не очень дружелюбна, с вами, — проговорила она виноватым голосом. — Я сожалею об этом, а также сожалею о сказанном ранее. О том, что Стар не хотела отдавать вам Лауру.

Элизабет тяжело вздохнула.

— Но ведь вы были правы.

Мэгги всхлипнула.

— Я так люблю малышку! — произнесла она со слезами на глазах. — Я не могу представить, что расстанусь с ней.

Элизабет словно разрубили надвое. Добрая, отзывчивая ее часть хотела рассеять страхи Мэгги, утешить ее, но разумная, рациональная часть ее говорила ей, что это было бы неправильно. Ведь она еще не решила, как ей поступить с ребенком своей сестры.

— Я очень благодарна вам за все, что вы сделали для моей племянницы.

Мэгги снова всхлипнула, затем подняла залитое слезами лицо.

— Я не знаю ничего о происшедшем между вами, но, зная Стар, могу предположить: она сама была во многом виновата.

Элизабет печально улыбнулась.

— Я очень сожалею, что Рене умерла до того, как мы смогли найти с ней общий язык.

Мэгги вытерла глаза рукавом, затем махнула рукой в сторону своего автомобиля.

— Я привезла некоторые ее вещи. Я подумала, вы захотите их взять.

Прижав руку к сердцу, Элизабет взглянула в сторону машины, и мысль о лежащих там вещах наполнила ее ужасом. Может быть, эти вещи помогут ей что-то прояснить.

— Да, спасибо. Я помогу вам внести их в дом.

Вещей оказалось совсем немного. Элизабет и Мэгги перенесли их в дом в три приема. Когда все

коробки были внесены в комнату, Мэгги устало провела рукой по лицу.

— Я думаю, мне надо идти, — сказала она.

Элизабет, поддавшись какому-то непонятному побуждению, взяла ее за руку.

- Может, вы останетесь, пока я буду их смотреть? — Она опустила голову, стыдясь признаться в своем страхе. — Мне не хотелось бы заниматься этим в одиночку.

Мэгги понимающе пожала руку Элизабет.

- Я знаю, о чем вы говорите. Когда Эйс пытался найти семью Стар, он попросил меня вместе с ним посмотреть эти коробки. — Она содрогнулась.

Испытывая благодарность за поддержку, Элизабет опустилась перед коробками на колени.

- Думаю, здесь нет ничего ценного, — нервно произнесла она.

Мэгги открыла одну коробку.

- Нет.- Стар... — Она взглянула на Элизабет и поправилась: — То есть Рене не оставила после себя много вещей. - Она заглянула внутрь. - Здесь обувь и какая-то одежда.

Элизабет нагнулась и взяла в руки очень открытое платье, которое, казалось, целиком и полностью состояло из ремешков, очень похожее на те, которые обычно одевают на свои выступления стриптизерши. Она отпрянула назад, прижимая платье к груди.

— О боже, — простонала Элизабет, — я не могу поверить, что Рене носила нечто подобное.

— Она модно одевалась, — сказала Мэгги, затем подавила смешок.

Элизабет с удивлением взглянула на нее.

- Что?

Не в силах сдержаться, Мэгги громко рассмеялась.

- Извините, - произнесла она, поглаживая рукой платье, - вам-то оно точно совсем не подходит.

Элизабет поджала губы.

- Вы думаете, такая старая дева, как я, никогда не отважится надеть нечто подобное?

Мэгги тотчас же притихла, явно осознав, что она оскорбила чувства Элизабет.

- Нет, - поспешила объяснить она, - я хочу сказать: такая строгая леди и такое... - она указала рукой на платье, — такое... такое...

Элизабет поднесла платье к глазам, критически рассматривая переливающийся материал, затем взглянула на Мэгги и приподняла брови.

- Порочное?

Мэгги спрятала улыбку.

- «Порочное» - не то слово, которое я хотела употребить, но оно, я думаю, вполне подходит для описания этого платья.

Снова переведя взгляд на наряд, Элизабет закусила нижнюю губу, затем покачала головой.

- Нет. Я точно не смогла бы.

- Что? — спросила Мэгги.

Элизабет быстро свернула платье и положила его обратно в коробку.

- О, ничего. Просто глупая фантазия.

- Фантазия? - повторила Мэгги, в глазах ее вспыхнул интерес. - Какая фантазия?

- Это смешно, наверно, очень стыдно признаваться, но мне всегда было любопытно: а как это -танцевать стриптиз?

Мэгги приоткрыла рот от удивления.

— Не может быть! Только не вы!

Щеки Элизабет вспыхнули от смущения.

— Я же сразу сказала: это смешно. У меня никогда бы духу не хватило танцевать стриптиз даже перед одним мужчиной, не говоря уж о нескольких. Кроме того, у меня плохая фигура.

- Кто сказал — плохая? — возразила Мэгги. Она полезла в коробку, достала оттуда наряд из ремешков, а также пару туфель и сунула это в руки Элизабет. - Наденьте это, - приказала она, - а я подберу подходящую музыку.

Ошеломленная, Элизабет уставилась на нее.

— Ты с ума сошла? Я не собираюсь устраивать стриптиз перед тобой!

Мэгги закатила глаза.

— А ты и не должны устраивать стриптиз. Только распусти волосы и потанцуй. Никто не узнает. Все останется между нами, девочками. — Она вставила диск в проигрыватель, затем слегка подтолкнула Элизабет в сторону спальни. — Чего ты ждешь? Ведь наступило время для фантазий!

Выгрузив продукты в хозблоке, Вудроу направился в дом. Он очень переживал за Элизабет, он больше не хотел оставлять ее одну, ведь она за последнее время пережила столько горя! Вудроу печально покачал головой. Трудно себе представить, как столь хрупкая и нежная женщина прошла через такие испытания.

Приближаясь к дому, Вудроу ускорил шаги, и не только потому, что беспокоился об Элизабет. Он хотел видеть ее. Он уже привык к ее постоянному присутствию рядом. Вудроу сокрушенно покачал

головой. Конечно, он почувствует себя очень одиноким, когда она уедет домой.

Вудроу остановился.

Одиноким? Когда это я был одиноким? Да, я отшельник. Ни в ком не нуждаюсь и абсолютно уверен, что никто не нуждается во мне.

Ни друзей, ни семьи, ни знакомых. Он отрезал все связи, словно одним взмахом ножа. Он не хотел, чтобы кто-то путался у него под ногами.

Вудроу тяжело вздохнул.

О чем это я переживаю? Элизабет не останется здесь. Даже если она, очень захочет остаться, она не сможет это сделать. У нее есть работа в Далласе, там ее дом.

Но эта мысль почему-то его не успокоила. Он снова двинулся к дому и вдруг увидел автомобиль Мэгги.