Смирнов жил в одной комнате со Скориковым. Я беззвучно вошла в их логово, приправленная адреналином и алкоголем. Хихикая, я перебирала на столе тетради. Услышав шаги в коридоре, не придумала ничего лучше, чем спрятаться за шторой.

Вернулся Паша о-очень невовремя! Он был после тренировки. В шортах и без футболки. Искал в шкафу сменную одежду. Я было обрадовалась, что он уйдет в душ, но что-то пошло не так.

В комнату без стука заглянула его очередная подружка. Я стояла, едва дыша, и боялась двинуться с места. Находиться на чужой территории казалось смертельно опасно.

Я слышала звуки поцелуев, затем стоны и скрип кровати. Проклинала и корила себя. Почему сразу же не вышла? Почему не призналась в том, что участвую в игре? К счастью, пытка длилась недолго — вскоре всё закончилось и подружка Паши, смеясь и флиртуя, наконец-то ушла. А меня поймали с поличным. Сразу же!

Паша отодвинул штору, посмотрел в упор. В глазах плясали черти, а губы плыли в улыбке. Я догадалась, что он видел моё присутствие с самого начала. Видел, но не остановился!

— Понравилось? — спросил он меня. — Тоже хочешь?

Тогда-то я и высказала Скорикову всё, что о нём думаю. Сказала, что он страшный как Голлум, проехалась по его интеллектуальных способностях и напоследок грубо толкнула в грудную клетку. Зачётку Пети я так и не прихватила с собой. Проиграла.

Скорикова же отчислили в ближайшие недели.

* * *

— Ты не будешь пить? — спрашиваю Пашу.

Делаю несколько мелких глотков вина, ощущая как алкоголь с новой силой ударяет в голову. Прекрасно. Это то, что мне нужно. Не думать, не чувствовать. Действовать.

— Нет. У меня много работы.

— Я читала про твою агропромышленную компанию. Значит, занимаешься крупным экспортом зерновых культур. Годовой оборот впечатляет. Я почему-то думала, что ты до сих пор работаешь с фондовыми биржами.

— Давно уже нет.

— О тебе столько разных слухов ходило.

Скориков откидывается на спинку кресла и опускает руки на подлокотники. Его взгляд прожигает во мне дыру.

— Например? — интересуется Паша.

— Поговаривали, что ты занимался мошенничеством.

— Это не слухи, Влада.

— Нет? — удивлённо переспрашиваю.

— Чистая правда, — кивком подтверждает Скориков. — Но за свои ошибки я давно понёс наказание.

— Какое?

Каждый последующий вопрос вызывает внутри всплеск страха и интереса. Гремучий коктейль. Стоит остановиться, но состав уже несётся вперёд. Без тормозов.

— У меня условный срок, — отвечает спокойно. — Если что — дверь я не блокировал. Ты в любой момент можешь уйти.

Я чувствую, как терпнет язык. Тянусь к бокалу с вином и залпом опустошаю содержимое.

— Я останусь. Нальёшь мне ещё?

Паша ничего не отвечает, лишь молча берёт бутылку. Светлая жидкость наполовину наполняет бокал.

Я откидываюсь на спинку кресла, закидываю ногу на ногу. С интересом наблюдаю за реакцией Скорикова.

— Для чего ты сюда пришла, Влада? — спрашивает он.

— А ты как думаешь?

— Помимо неудачной внешности бог не наградил меня умом, поэтому даже представить не могу. Но с удовольствием послушаю.

Он издевается надо мной и тонко припоминает прошлое. Это очевидно — я сильно его задела.

— Помада была лишь поводом, — признаюсь откровенно. — Я куплю себе новую.

— Понял. Ближе к делу.

Молчу, кусаю губы. Мозг трубит, что пора уходить, но я продолжаю упрямо сидеть в кресле.

— Давай я попробую угадать, а ты просто кивни, если это так, — произносит наконец Паша. — Ты пришла сюда потрахаться?

Язык прилипает к нёбу, а пульс взрывает виски. Я согласно киваю, ощущая как краснеют мои щёки. Господи, неужели я это делаю?

— Ладно. Спасибо за честный ответ. Скажи, ты правда думаешь, что мне будет в удовольствие трахать тебя такую?

— Какую, Паш?

— Зарёванную.

Я поднимаюсь с кресла и снимаю туфли. Они хаотично летят в разные стороны. Замираю на долю секунды перед тем, как шагнуть в чёрную бездну. Мне так важно чувствовать себя желанной… Со Скориковым. С чужим мужчиной. Это кажется почти что необходимостью.

Ты никогда не задумывалась о том, каково это секс с другим?

Ступаю по ворсистому ковру, иду к Паше. Он смотрит с неподдельным интересом, его грудная клетка заметно вздымается.

Я подхожу ближе и забираюсь на него верхом. Сердце то проваливается вниз, то подпрыгивает к горлу. Запредельно страшно, опасно и ново. Я ощущаю его эрекцию. Ёрзаю бёдрами, опускаю руки на широкие плечи. Натана я умела и любила соблазнять, а с этим мужчиной совершенно не знаю, как себя вести.

— Ты же хочешь меня, — произношу, глядя в зелёные глаза. — Любую хочешь. Зарёванную и не очень.

Скориков осторожно тянет вниз бретели платья, словно боится, что я вот-вот сбегу. Но я не делаю этого. Едва дыша, отслеживаю эмоции мужчины на чьих коленях сижу.

Паша чуть склоняет голову набок. Взгляд голодный, жадный. От касаний его ладоней волоски на коже наэлектризовываются и встают дыбом. Такое ощущение, что он не видел женщину много-много месяцев. Торопливо трогает мою грудь, сильно сжимает и неотрывно пялится. Дикарь какой-то!

Я невовремя вспоминаю, что он судимый. Из всего того, что слышала про Скорикова — нет ни одного слуха. Только правда. Грязная, неприкрытая. Удивительно, но она меня не отталкивает.

Совершаю движение бёдрами, глажу крепкие плечи и тянусь к губам напротив.

Они твёрдые и горячие. Облизываю, пробую. Чужие, как я и думала. Иной вкус, другой запах. Не те движения губ и языка, к которым привыкла, но я пользуюсь своим правом на свободу в полную силу.

Кровь кипит, воздух покидает мои лёгкие. Шире открываю рот и целую в ответ, сплетая наши языки. Грубые ладони мнут моё платье и сжимают ягодицы. Вдавливают тело в себя.

Мысли хаотично мечутся в голове. Всё чужое. От и до. Но я нравлюсь Скорикову, а мой глупый мозг отзывается радостным ликованием на его животную реакцию.

Паша резко прерывает поцелуй и сжимает мою челюсть пальцами. Выразительно смотрит в глаза. Сердце в этот момент пытается пробить грудную клетку и вырваться наружу.

— Не вздумай сравнивать, — твёрдо произносит Скориков. — Поняла меня? Просто, блядь, не вздумай.

Почувствовал, догадался. Я понятливо киваю и облизываю влажные губы. Искрящее напряжение в комнате зашкаливает и оседает на коже. Впитывается в считанные секунды!

Скориков задирает моё платье и отодвигает в сторону тонкое кружево. Трогает пальцами и одновременно с этим припадает к груди. Облизывает соски, ласкает их языком. Я растерянно смотрю на светлую макушку и ощущаю как внизу живота становится слишком горячо. Это иной уровень возбуждения — он вовсе не такой как с Натаном, но ощущается так же приятно и остро.