В этом присутствовал некий элемент игры. И, раз уж она приняла его за одного из себе подобных, можно было оставить в ее этом забавном заблуждении и дальше. Общаться с ней на равных. Рассмотреть ее наконец поближе.

И тут она спросила:

— А вы случайно не видели тут других людей?

Опять эта ее раздражающее желание найти свою свиту! Нет, никого он тут не видел. А если бы увидел, вот тогда им точно несдобровать.

Но девушка удивила его снова, когда повторила:

— Сейчас вернется мой муж. Вам лучше уйти.

Уходить Зэйн точно не собирался. Наоборот, приблизился еще, теперь их разделяло всего несколько шагов. Глядя на него, девушка переступила ногами, звякнула цепочка.

И с этого момента как будто все перевернулось. Зэйн не воспринимал, что она говорит, только ее шевелящиеся губы. А взгляд так и норовил прилипнуть к стройным ногам под мокрой юбкой. Потому что знал, под юбкой не было ничего, кроме той самой проклятой цепочки.

Предлагая помощь, Зэйн имел в виду, что готов помочь ей снять этот символ девственности. В конце концов, это просто обычай, а браслеты можно снять с помощью ключа.

Она и тут поняла все по-своему, и теперь они вдвоем собирали осколки.

Зэйн никогда в жизни не делал ничего подобного, магия рун заложенных в кладке стен Лабиринта убирала все сама. Зато теперь он мог рассмотреть ее вблизи. Это было интересно.

Пока она не порезала палец.

В первый момент думал, что прибьет ее. Потому что ему вдруг стало страшно. Страшно, что она истечет кровью и умрет. При одной только мысли, что с этой дурной девчонкой что-то случится, его прошибло холодным потом.

Но Зэйн сдержался. Просто отправил ее с глаз долой.

Так ведь уходить не хотела! Все бормотала, какая она неловкая, и надо осколки убрать, а то кто-нибудь наступит и порежется. Сказал, что уберет все сам, а ей велел уходить немедленно. Перевязать руку и больше сегодня никуда не высовываться.

Ушла.

Теперь можно было потянуть магию из очистительной руны на стене. Зэйн смотрел, как исчезают с пола осколки вазы и лужа, и растерянно хмурился, потому что только сейчас до него дошло. Она беспокоилась, что чудовище порежет лапы? Маленькая идиотка…

Когда закончил все здесь, не удержался, пошел проверить, что эта блаженная делает.

Только успела переодеться в сухое и разложить платье сушиться стуле, как в комнату неожиданно заявился ящер. Геста аж обомлела, увидев его на широкой лестнице. Приди чуть раньше, застал бы ее голой, подумала девушка, но постаралась скрыть смущение.

— Здравствуйте.

Он едва заметно кивнул и шумно выдохнул в ответ. И тут началось.

Врать Геста никогда не любила. Однако сейчас, когда он уставившись на нее своими немигающими глазами, спрашивал, что случилось и почему у нее рука перевязана, ей пришлось здорово выкручиваться, чтобы придумать причину, почему она порезалась.

— Разбила вазу? — прошипел ящер, бросив взгляд на мокрое платье. — С водой?

Гесте даже показалось, что у него ноздри шевелятся так, будто он принюхивается. И не успела она как следует испугаться, как он спросил:

— Тебя кто-то напугал?

— Э… э… — прокашлялась Геста, — Нет. Я… Я просто споткнулась. Простите, я такая неловкая.

— Вижу, — выдохнув со свистом воздух, прошипел ящер.

Ей вдруг стало страшно за того мужчину в Лабиринте. Чувствуя себя до крайности неловко, Геста отвела глаза. Чего доброго догадается…

Ящер еще какое-то время потоптался, как будто ждал чего-то. А потом, шелестя хвостом по ступеням, спустился вниз по широкой лестнице и исчез. И только после этого Геста смогла облегченно выдохнуть. Кажется, не догадался.

Она устроилась на кушетке сложив руки на коленях, и задумалась. Нехорошо, конечно. Вроде бы ящер ей муж, и она не должна его обманывать, но ведь она не делала ничего плохого. Этот человек, судя по всему, давно здесь живет и все ходы-выходы знает, он мог бы помочь ей найти Ти и ребят. Ей же обязательно надо их найти.

А то, что она не могла отвести от него глаз, не имело никакого значения, это просто от неожиданности. Ну и, конечно, сравнивать этого мужчину с вороным конем тоже было верхом неприличия. Но Геста выросла на конюшне, потому с ее точки зрения, красивее коней никого и не было.

Девушка шевельнула бровями и недовольно поморщилась, что за глупости в последнее время лезут ей в голову.

Не сказала. А ведь он давил, задавал наводящие вопросы.

Вроде бы сердиться надо, но Зэйн вдруг расплылся в широкой улыбке, она его не выдала, значит…?

Что означало это «значит» он не стал додумывать, а отправился насвистывая к себе. Обдумывать, как обставить завтрашнюю встречу.

Пошел уже четвертый день, как они выехали из Белора. Дорога все вилась и вилась, и, казалось, ей не будет конца. Так же, как и ожиданию. Правда, были еще разговоры, помогавшие скрасить однообразие дороги.

А разговоры с наставником Лесартом были слишком ценны для царевича. Из них по крупицам выстраивалась истина. Но, к сожалению, крупиц пока что было ничтожно мало.

Позади остался родной дом, Солгар покидал его без сожалений. Его еще недавно крепкая семья являла собой развалины. Впрочем, теперь царевич понимал, что целым все выглядело только снаружи, изнутри же давно пошло трещинами. И все же странным и символичным было другое. Как-то так вышло, что краеугольным камнем всей их семьи оказалась Геста. Не стало этой девочки, которую никто в упор не замечал, и их дом развалился.

Сейчас Солгар покачивался в седле рядом с наставником Лесартом, они проезжали мимо полей, и царевич спросил:

— Как выходит, что всадники Гелсарта делают эту дорогу всего за три дня? А мы едем и едем, и все по землям Белора, и им, кажется, конца и края не будет.

— Ум? — вскинул бровь наставник и пожал плечами. — Гелсарт великий маг, он и прокладывает им путь.

Солгар отвел глаза, перебирая пальцами повод. Украдкой взглянул на сухой, суровый профиль Лесарта. Тот ведь тоже маг, но отчего-то не спешил прокладывать им путь, хотя вроде бы торопился. Солгар вообще очень многого не понимал в мотивах и действиях Лесарта. Какое-то время они ехали молча, потом царевич спросил о том, что его интересовало уже давно:

— Вы говорили, что Ива… Что мать Гесты была из древнего рода царей. Как вы узнали об этом?

Лесарт молчал с минуту, потом ответил:

— У нее не было причин скрывать это от меня, — и уставился на обочину.

Царевич невольно задумался, временами искоса взглядывая на Лесарта. Этот человек, которого все звали наставником, никогда не давал знания просто так. Обязательно должен был заставить ученика самого находить скрытый смысл. Или выводил на эмоции.