Собака же тем временем добежала до нас, но рвать совершенно не собиралась. Наоборот. Она ткнулась мокрым носом в мою руку и завиляла хвостом, открыв пасть, как будто улыбаясь.

– Хорошая собачка, – осторожно погладил я её.

Собака не собиралась проявлять признаков враждебности. Скорее наоборот, она хотела дружить. Постепенно, набравшись смелости, мы уже вовсю наглаживали и чесали её.

– А давай её с собой возьмём? – предложил Вовка.

– Сомневаюсь, что деду с бабкой понравится. Выгонят вместе с собакой, – предположил я.

– Ну давай просто покормим её, и всё, – не уступал Вовка.

Собака как будто поняла его, завиляла хвостом ещё сильнее и негромко тявкнула, как будто говоря, что она согласна.

В итоге домой мы пришли с Мухтаром. Именно такое прозвище мы ему и дали.

– Баб! А котлеты остались? – дергал Вовка бабку на кухне.

– Что? Проголодались? Так щас обед будет, потерпите. Нечего кусочничать.

– Очень надо, – не отставал Вовка.

– Хрен с тобой. Бери.

– Я две возьму?

– Возьми, только не обосрись.

– И мне две, – добавил я.

– Вас как будто не кормят. Потом же обедать не будете.

– Ещё как будем, – заверил я бабку. – По две порции съедим.

– Мозги вы бабкины горазды по две порции жрать. Берите и идите отсюда. Не мешайте мне.

Мы выбежали на улицу с котлетами. Мухтар ждал нас там, где мы его оставили, за поленницей. Он в две секунды смолотил четыре котлеты и как будто просил ещё.

– Бабка больше не даст, – заметил я.

– Может, обед свой отдадим? – предложил Вовка.

– Ага. Скажем бабке, дай нам с собой? Фиг она поверит.

– Ну, скажем, что хотим на свежем воздухе поесть.

– Ага. Скажем, мозги проветрить, как она нам советует. На месте разберёмся, – ответил я.

До обеда мы провозились с Мухтаром, пока нас бабка не позвала есть.

– Сиди тут. Мы скоро, – приказали мы псине и пошли.

Мухтар, видимо, почувствовал, что нам можно доверять, и лег на землю ждать нашего возвращения.

Бабка не одобрила идею есть на улице и одновременно проветривать мозги.

– Не дай бог ветер начнётся, а вы рот откроете, чтобы котлету туда положить, – говорила бабка.

– И что? – спросил я.

– Да ничто. Последние мозги выдует, а в пустое место котлета ляжет. Будут у вас вместо мозгов котлеты. Хотя я даже не знаю, что лучше, – задумалась бабка. – Но на всякий случай ешьте дома.

Так что нам пришлось придумывать, как покормить Мухтара, по ходу обеда. Во время обеда мы с Вовкой тайком таскали под стол еду для Мухтара. Бабка даже поразилась нашей прожорливости.

– Никак глисты завелись? То не жрёте ни хрена, а тут прорвало. Надо вас ветеринару показать. Я не обещала вашим родителям ещё глистов ваших откармливать.

Закончив с обедом, мы побежали на улицу. Мухтар, завидев нас, встал и радостно завилял хвостом. Мы ему скормили всё, что смогли с собой унести. Так мы прятали Мухтара два дня. На третий наша тайна просочилась наружу. В прямом и переносном смысле.

Мы ещё спали, когда услышали крик бабки с улицы:

– Помогите! Волк! Волк! Дед! Что ты застрял там, как запор? Надевай портки и беги сюда!

Мы подскочили, и нам тоже очень захотелось посмотреть на волка. По-быстрому накинули одежду и побежали. Бабка стояла у двери и, поглядывая в щелку, руководила дедом.

– Вон туда. Туда иди. За поленницу. Да не бзди ты. Держи вилы перед собой. Да волк, я говорю. Точно волк. Я чуть не обоссалась, когда увидела его.

Нам показалось, что бабка всё-таки струхнула серьёзно, потому что колготки у неё были мокрые.

– Баб. Где волк? Дай посмотреть, – протискивались мы к двери.

– А ну не лезьте. Щас дед разберётся.

Дед с вилами наперевес подкрадывался к поленнице. Мы же переживали за Мухтара. Как он там? И всё ли с ним в порядке? И победит дед волка или нет?

Тем временем дед добрался до поленницы и осторожно выглянул из-за неё, держа наготове вилы.

– Тьфу ты! Ты чё, старая? Собаку от волка уже не отличаешь? А ну пшел отседа!

Тут мы сообразили, что никакого волка не было. Бабка приняла нашего Мухтара за волка и подняла шум. Мы толкнули дверь и выбежали на улицу.

– Дед! Не гони его. Это наша собака. Мухтар! – кричал на бегу Вовка.

– Какой ещё Мухтар? Откуда?

– Он к нам сам прибился на старой ферме. Теперь это наша собака. Сторожевая, – поглаживал ощерившегося Мухтара Вовка.

– Только собак нам не хватало. А ну! – дед замахнулся вилами.

Мухтар рявкнул и дернулся вперёд, щелкнув зубами прямо перед дедом.

– Ох, ёть! – испугался дед, отпрыгивая назад.

– Мухтар! Нельзя! – скомандовал я, и собака послушно села возле нас. – Видишь, он умный.

– Вижу, что яйца у меня свело от испуга. Я чуть в штаны не наложил, а вы говорите, оставить его.

– Ну деда. Ну оставь. Он будет дом охранять.

– Нам, окромя вас, никто не угрожает. Теперь вы ещё и собаку хотите завести.

– Ну пожалуйста, – взмолились мы. – Ему совсем некуда пойти.

– Хрен с вами, – сказал, подумав дед. – Вы же всё равно не отстанете. Но только на цепь вашего Барбоса.

– Не Барбоса, а Мухтара. – поправил Вовка.

– Мухтар, Барбос. Один хрен. Будет Мухтаром Барбосовичем, – подвёл итог дед.

В этот же день дед сколотил Мухтару будку и посадил его на цепь. Точнее, привязали его мы, потому что собака никого не подпускала к себе кроме нас с Вовкой. Так же обстоял вопрос с едой. Пищу Мухтар принимал исключительно из наших рук.

Однажды бабка, правда, попыталась наладить контакт, но Мухтар выскочил из будки с лаем, и только цепь остановила его. Бабка сидела на земле, облитая похлёбкой для собаки.

– Он чужих не подпускает, – пояснил я, прибежавший на шум с Вовкой.

– Это бабка-то вам чужая? Я посмотрю, кто вам чужой, когда жрать придёте. Будете вместе со своей псиной в будке обедать. Чтоб его лишай задрал. И вас до кучи. Целыми днями со своей собакой вошкаетесь. Поди блохастые уже, как ваш Мухтар.

Мы и правда теперь целыми днями возились с собакой. Бегали купаться на пруд, ходили в ближайший пролесок, и пёс не отходил от нас ни на шаг. Мухтар, видно, сам был рад и везде следовал за нами хвостом. Дед с бабкой даже однажды заметили, что как появилась собака, так сразу закончились приключения. Но большой любви к Мухтару они всё равно не испытывали. Дед каждый раз, проходя мимо, грозился отвести его в лес и там за яйца привязать к дереву, а бабка говорила, что перестанет на пропитание ему выделять, тогда посмотрит она, кто тут чужой, а кто родной.