— За что?

— Сам знаешь.

Я не знал, но расспрашивать его все равно было бесполезно — большую часть вопросов он пропускал мимо ушей.

— А ты езжай куда-нибудь, — посоветовал я примирительно.

— Я и хотел улететь вчера! А видишь — застрял!

— Зачем же ты застрял?

— Из-за тебя! — ответил он сердито.

— Из-за меня?

— А из-за кого еще?!

Тон его стал враждебным, и я предпочел не углубляться в выяснение того, каким образом я помешал его отъезду.

— Это только Владик думает, что я тут кайфую! — продолжал злиться Пономарь. — А я под дулом хожу! Обложили меня, как волка, и стерегут. Куда ни пойдешь — одни засады. Я ему говорю вчера...

— Кому говоришь?

— Да Владику! Достал он меня, блин!

При последней фразе Диана резко повернулась к нам.

— Саша, Владика убили! — отчеканила она ледяным тоном. — Его нет. Ты не можешь с ним разговаривать.

— Да знаю, знаю! — отмахнулся Пономарь. — Только я при чем? Не я ж его грохнул. Он всех кинуть хотел, вот его и убрали.

Диана что-то собиралась возразить, но сдержалась и отвела взгляд.

— Что, не так разве? — вскинулся Пономарь.

— Так, — заверил я успокаивающе. — Никто с тобой не спорит.

— А он на меня думает! — пожаловался мне Пономарь.

— Кто?

— Да Владик! Владик! Сколько раз повторять.

— Господи, опять! — раздраженно воскликнула Диана.

— Не ори на меня! — огрызнулся Пономарь. — На Владика своего ори — пусть от меня отцепится...

Диана откинулась на диване, достала новую сигарету, чиркнула зажигалкой, сделала несколько нервных затяжек и выпустила дым в потолок.

— Чего сразу замолчала? Боишься? То-то и оно!

— Господи, ничего я не боюсь! Если ты по-прежнему будешь выпивать в день по четыре бутылки коньяка да еще глотать свои порошки, то тебе не только Владик, а призрак оперы явится, — проговорила она, не глядя на него.

— Не порошки, а отвары! — возмущенно перебил Пономарь. — Они все заговоренные! Мне бабушка их одна готовит. Сама в лес ходит и травы собирает. Целительни-ца. Под Тверью живет, жену Ельцина от рака вылечила...

— У тебя от них галлюцинации!

— У меня от тебя галлюцинации! Надо было тебя в Уральске оставить...

Она сжала губы, взяла бокал и сделала несколько глотков. Мне показалось, что у нее на глазах блеснули слезы обиды.

Пономарь наклонился ко мне и зашептал на ухо.

— Я вчера у экстрасенса был. Мне его люди рекомендовали, понял какие? — Он закатил глаза к потолку, показывая высоту положения рекомендателен

— Что он сказал? — я постарался, чтобы мой вопрос звучал непринужденно.

— Да ничего, — вздохнул Пономарь с нескрываемым разочарованием. — Левый оказался экстрасенс. Только бабки дерет. Ты, говорит, ему записку напиши, Владику этому. Объясни, что и как. А я, говорит, передам. — Пономарь скептически хмыкнул. — Ага, сейчас! За лоха меня держит! Я записку напишу, а он ее ментам отнесет!

Он допил очередную порцию и взял Диану за руку, но она ее отняла.

— Ну не злись, — покаянно проговорил он. — Ну дурной я, дурной, признаю. Пью много, крыша едет, с катушек слетаю. Извини.

— Я устала, — ответила она.

— Давай отдохнем! — с готовностью отозвался Пономарь. Он поманил одну из девушек, бродивших по залу.

— Приватный танец? — пропела она, извиваясь.

— Поиграй с ней, — Пономарь кивнул на Диану. — Разденешь догола — денег дам.

Стриптизерша ухмыльнулась.

— Я мертвого заведу! — пообещала она плотоядно.

Диана брезгливо отодвинулась.

— Спасибо, я сегодня не завожусь.

— Давай с собой ее возьмем? — предложил Пономарь, по-хозяйски ощупывая бедра стриптизерши. — В гостиницу? А что, нормальная телка.

— Возьми, — пожала плечами Диана.

— Ты хочешь?

— Нет.

— Почему?

Она посмотрела на него в упор с такой ненавистью, что мне стало не по себе.

— Я даже тебя не хочу! — отрезала она, поднялась и быстро вышла из зала.

— Ты куда? — крикнул ей вслед Пономарь, но она не ответила.

Пономарь вздохнул и заказал еще порцию коньяка.

— Забери ее, а? — попросил он.

— Кого?

— Дианку. Увези с собой, с понтом втихаря от меня. Пообещай что-нибудь, уговори, а я в это время специально выйду, в туалете подожду, пока ты ее уболтаешь. А что? Красивая девчонка, интеллигентная. Все от нее тащатся. Витька ее клеил. Владик на ней жениться хотел, да только не успел... Храповицкий Володька на нее глаз клал! — Он не знал, какие еще доводы привести, чтобы меня убедить.

— Спасибо за щедрое предложение, но я думаю, ей с тобой лучше.

— Ну прям! — фыркнул он. — Она меня терпеть не может, давно бы отвалила, было б к кому. Из-за денег со мной живет. Забери, я тебя как друга прошу. Ты, может, боишься, что я обижусь? Зря. Отвечаю. Я только рад за нее буду. Серьезно. Пойми, я ничего против не имею, но я с ней вконец умучился. Она привыкла Вла-диком командовать и мне гонор показывает. Вчера привезли мне телок, а она оделась и выскочила из номера. Не хочет с ними в одной постели лежать. Ультиматум ставит: либо с ней одной, либо никак. А какая радость с одной спать? Я даже с женой вдвоем не сплю.

Стриптизерша, оставшись не у дел, между тем попыталась пристать к охранникам, но смекнув, что с ними не разживешься, вернулась к Пономарю и принялась его обхаживать. Он некоторое время рассеянно гладил ее грудь, и вдруг что-то опять выстрелило у него в голове.

Встрепенувшись, он схватил стриптизершу за руку так, что та вскрикнула.

— Кто тебя послал?

— Куда послал?! — она пыталась вырваться.

— Ко мне?

— Меня никто не посылал!

Пономарь достал из кармана сто долларов и сунул ей.

— Иди, скажи им, что я все знаю!

— Кому сказать?

— Тем, кто тебя прислал!

Она не стала спорить из боязни лишиться гонорара и поспешно ретировалась.

* * *

С меня было достаточно, наблюдать дальше это безумие у меня не было ни малейшего желания. Я поднялся, чтобы попрощаться.

— Погодь, — произнес Пономарь. Он нырнул под диван, достал оттуда большую спортивную сумку темно-синего цвета и поставил на сиденье.

— Двушка! — объявил Пономарь. — Забирай.