– Дамы, не дайте погибнуть! Я шёл по инструкции шаг за шагом. Но, боюсь, непосящённого она завела в глубокое болото, из которого я и взываю к вашей милости!

Самая младшая, рыженькая и с веснушками, хихикнула, и остальные четыре гарпии тут же на неё воззрились с осуждением.

– Вот ты и иди, – изрекла Атропос. – А мы пока пирожные попробуем.

Рыжая девушка вздохнула, встала и вывела Алекса за дверь, плотно прикрыв её за собой.

– Идёмте, – сказала она. – Хорошо, что я равнодушна к сладкому, а то обидно было бы.

– Спасибо! Как вас зовут?

– Лиза. Елизавета Бартенева.

– А я Алексей Верещагин, – и в порыве вдохновения он оставился и торжественно вручил девушке свою визитку.

– Частный детектив, – прочитала она и подняла глаза, оказавшиеся вовсе не зелёными, а серыми с золотым ободком по краю радужки. – Что, правда?

– Честное слово.

– А что вы расследуете? Убийства?

– Убийства – редко, это в компетенции городской стражи, и они хорошо работают. Ищу пропавших людей, расследую домашние кражи, случаи мошенничества… Как-то так.

– Здорово! И у вас есть помощник, который ничего не понимает, и вам приходится всё ему объяснять?

Алекс засмеялся:

– Вот уж нет! У меня был отличный помощник, который всё делал идеально, но… он был актёром, и вернулся в театр. *) А нового я пока не нашёл.

___

*) История бывшего помощника Алекса, Владимира Суржикова, рассказывается в романах «Труп в доме напротив» и «Тайна Симеона Метафраста».

– Ну, что мы всё обо мне? Давайте теперь о вас. Что вы любите, Лиза?

– Мороженое с ягодами, – незамедлительно ответила девушка.

– А ещё?

– Ездить верхом. Люблю, когда сады цветут, особенно яблони. И сирень ещё.

– Вот и отлично! Мороженое с меня прямо сегодня, согласны? Вот с яблонями придётся подождать.

Так, за болтовнёй, они дошли до «картотеки». Лиза включила один из компьютеров и подняла на Алекса глаза:

– Итак, какой раздел вас интересует?

– Завещания.

– Стрррашная детективная история о потерянном наследнике?

– Не совсем, – замялся Алекс. – Наследник и наследственное имущество известны. Но в завещании было оговорено условие, и вот о нём хотелось бы знать как можно больше.

– Вот оно что! Ну, хорошо, диктуйте.

Они проделали заново весь тот же самый путь, который он проходил часом ранее, и точно так же получили ответное «Не обнаружено».

– Понятно, – кивнула Лиза. – А паспортных данных завещательницы у вас, случаем, нет?

– Откуда? Прошло почти пятьдесят лет…

– Поня-атно. Тогда… Давайте попробуем вот так, диктуйте данные ещё раз!

И она набрала «Наталия». Компьютер замер на миг, и Верещагин замер с ним вместе. Потом на экране медленно выплыл текст документа.

– Ну вот! – весело сказала девушка. – А вы говорили.

– Вот так просто? – Алекс не верил своим глазам. – Одна буква в имени?

– Одна буква – и это другой человек. Вы думаете, что компьтеры умные, а они просто работоспособные. И прямолинейные.

– Лиза, вы меня спасли!

– Да ладно…

– Во сколько вы заканчиваете работу?

– Сегодня допоздна, до девяти, – с сожалением ответила она. – И потом сразу бегу домой, у меня… мне надо, в общем.

– А завтра?

– А завтра до четырёх.

– Вот и замечательно! Тогда завтра в десять минут пятого я жду вас у входа в этот корпус, и мы пойдём есть мороженое.

Уже выйдя из библиотеки с текстом завещания в кармане (и всё время проверяя, не потерялся ли этот текст), Верещагин вспомнил о том. что коммуникатор он отключил. Нажав на кнопку, он обнаружил три пропущенных вызова от княгини Фейн, и аж застонал, так громко, что мимохожая бабулька покосилась с сомнением, а болонка у неё на поводке залилась лаем.

– Агнесса Генриховна, прошу прощения, – начал он, дождавшись соединения.

– Пустое, – прервала его дама. – Интересующая вас личность завтра утром с десяти будет проводить благотворительную ярмарку в фонд своей школы для сирот. Полагаю, приличный взнос в этот фонд даст вам возможность с ней поговорить. Прочее зависит от вас. Всего доброго, Алексей!

– Большое спасибо, Агнесса Генриховна! – выговорил Верещагин уже в пустоту синего экрана. – Вот и думай теперь, то ли она обиделась, то ли просто спешит. Ах, как неловко получилось!

Вернувшись домой, он достал свою добычу, положил напечатанные листы на стол и разгладил ладонью.

– Значит, условие в завещании, – пробормотал себе под нос. – Поглядим, что же там такое…

22 марта 2186 года, продолжение

К обеду собрались не все: за столом не было Левинсонов, не пришла Алла Маркова и её мальчик, привычно уже отсутствовал Корнелий. «Да ест ли он, бедняга, вообще?» – задумалась Лена, решив, что это надо будет непременно проверить.

Зато стол радовал душу: борщ в тарелках исходил ароматным паром, густая сметана плавала в нём айсбергом, а пирожки с зелёным луком и яйцом были тёплые и, казалось, дышали. Вадим, подмигнув мужчинам, извлёк из буфета графин с зеленоватой жидкостью и с гордостью его продемонстрировал.

– Калганная! – сказал он. – По прадедушкиному рецепту. Будете?

Никто компании его не поддержал, что нимало хозяина дома не смутило; он наполнил до краёв серебряную стопку и так смачно её опрокинул, что Елена даже пожалела смутно, что отказалась пробовать. От второго блюда её отвлёк засигналивший коммуникатор, звонил Алекс; извинившись перед сотрапезниками, она вышла и ответила.

– Я добыл вам текст завещания! – выпалил тот, едва дождавшись ответа.

– Ну, и что там? Какое условие?

– Я тебе сейчас текст этот отправлю вестником, но ты вот на что обрати внимание: наследником был не только Виталий Снигирёв. Значительная сумма на банковском счету была завещана Николаю Сокольскому. И тоже оговорена условием.

– Э-э-э… – замешкалась Лена. – Это какой Сокольский?

– Тот самый, – нетерпеливо подтвердил Алекс. – Николай Валерианович. Знаменитый путешественник, гляциолог, исследователь Антарктиды и так далее.

– Однако… И каким условием было оговорено получение им наследства?

– Сокольский должен был стать исполнителем завещания, душеприказчиком. То есть, проследить, чтобы Снигирёв получил наследственное имущество только по выполении условий.

– И что?