поздно. Воин в полном доспехе – он узнал Хугеля, эдолийца Адер, – уже занес короткую дубинку и опустил ему на макушку. Темнота взорвалась искрами.

* * *

Холодная вода заливалась в ноздри, попадала в рот.

Он было решил, что тонет, но, попробовав выгрести, обнаружил, что руки притянуты к бокам, а ноги скованы по лодыжкам. И только приоткрыв один глаз, Акйил понял, что вовсе не под водой, а пристегнут – совсем голым – к столу в какой-то комнатушке. В каменных стенах не прорезали окон – во всяком случае, он их не видел, поворачивая голову, – зато от десятка фонарей света было как на полуденном рынке. Вертя головой в поисках двери, Акйил наткнулся на взгляд Интарры. Рядом с Адер стоял, болтая опустевшим ведром, Хугель. А рядом с Хугелем околачивался маленький лысоватый человек с мышиной мордочкой, в толстом кожаном фартуке и со стеклышками на носу, какие иногда носят в проволочных оправах писцы.

– Пора просыпаться, – сказала Адер, передвинувшись так, чтобы Акйил смотрел прямо на нее.

Тот встретил ее взгляд, потом осмотрел свою пупырчатую кожу.

– Я так понял, вы чем-то недовольны.

– Твои способности к преуменьшению сравнимы разве что с талантом к предательству.

– К предательству? – нахмурился он. – Вы меня ни с кем не перепутали?

– Есть еще один хин, скачущий взад-вперед через кента?

– Словом «скакать» вы принижаете мой тяжкий труд.

Император угрюмо покачала головой:

– Ты мне вот что скажи: если сбываешь старинные драгоценности ценой в сотни или даже тысячи аннурских солнц, кто, по-твоему, их купит?

У него стало кисло в животе. Точнее сказать – кислее прежнего. Акйил выдохнул сквозь поджатые губы.

– Должен сказать, Гелта Юэль меня разочаровала. Полагал, она знает, что такое секрет.

– Гелту ты не вини. Она как могла скрывала личность расхитителя могил, но я если за кого берусь, так берусь. А она половину своих покупок перепродает мне.

– Вот как. Тогда ничего страшного. Вы в конечном счете получили свой кинжальчик.

В глазах императора пылала преисподняя, но голос остался ровным.

– Получила. И хочу знать, где ты его взял и что еще там нашел.

Человечек рядом с ней морщил лоб, вглядываясь сквозь стеклышки, словно склонялся над россыпью камней для огранки.

– Это кто? – спросил Акйил. – Не припомню, чтобы нас знакомили.

Адер взглянула на коротышку сверху вниз.

– Это Галтер.

Тот утвердительно кивнул и отошел. Что-то звякнуло, будто переложили с места на место пару ломиков. До упора вывернув шею, Акйил увидел вделанную в стену печь. Галтер с деловитостью кухарки раскладывал в ней металлические стержни. Акйила одеялом накрыл ужас.

– А кто он такой, Галтер? – спросил он, заранее зная ответ.

Адер не дала себе труда пояснить, а шагнула ближе и заглянула ему в глаза.

– Ты монах, – сказала она, – а монахи видят скрытое для других. Скажи, что ты видишь, глядя на меня.

Он долго молча изучал ее. Кровь, отстукивающая ритм сердца в жилке на шее, перебегающие огни в глазах. Частое, но ровное дыхание. Адер не отводила глаз, не отворачивалась.

– Вы сердитесь, – сказал он.

– Смотри глубже, – покачала она головой.

В глубине комнаты немелодично мычал себе под нос Галтер.

Акйил глубоко вздохнул, закрыл глаза, вгляделся в запечатленный памятью образ.

– Вам страшно, – после долго молчания сказал он.

Открыл глаза и увидел, что она кивает.

– Мне страшно, – подтвердила Адер.

– Удивительно, учитывая, что на пыточном столе лежу я.

– О, я не за себя боюсь, Акйил. Меньше всего за себя. Мне страшно за сына. Мне страшно за моих солдат. Мне страшно за жителей Олона и Сиа, Раалте и Катала.

– Ваша забота о народе достойна восхищения, – ответил Акйил. – Только не понимаю, как вы им всем поможете, мучая меня.

– Что еще ты нашел в крепости?

– Оружие, – сказал он. – Разные изделия.

Акйил ждал этого вопроса с тех пор, как очнулся на столе, с тех пор, как Хугель заслонил собой проем взломанной двери.

– Там полно всего, по крайней мере было, когда я впервые туда попал.

Адер поджала губы. Видно, не ждала, что он сразу все выложит начистоту.

– Почему скрывал от меня?

– Продать хотел. – Он попытался передернуть плечами. – Как продал тот кинжал.

Это была правда – не вся правда, но и не чистая ложь. А главное, в это император могла поверить. Несмотря на монашеское одеяние и древние премудрости хин, он для нее всегда оставался вором – дальше клейма она не видела. Она должна поверить, потому что заранее уверена.

– Где остальное?

– Не знаю.

– В первый раз ты нашел крепость, набитую оружием и изделиями, а во второй они просто… пропали?

«Не просто пропали», – подумал он, вспоминая женщину-кшештрим, огромное чудище и его кипящую на камне слюну. – Совсем не просто».

– Как видно, не я один хожу через кента. – Он повернул голову. – Как насчет кшештрим? Которых, по вашим словам, не существует?

Адер стиснула губы в тонкую черту. Акйил ждал, что она опять станет отрицать, покачает головой и переведет разговор на его обманы и измены. Вместо этого она коротко кивнула и сделала знак Хугелю. Эдолиец молча вышел.

– Вам не придется меня пытать, – сказал Акйил.

Слово «пытать» зашевелилось в животе, скользкое, как змея или большущий червяк. Галтера он не видел, зато слышал, как тот тихонько перекладывает свои орудия в углу комнаты. Слышал, как потрескивает огонь.

– Я не так глуп. Вы меня поймали. Отлично проделано. Я буду слушаться.

Она прожигала его глазами.

– Почему ты солгал?

– Хотел золота.

– Я давала тебе золото.

– Хотел еще.

– На то, что ты получил, можно было купить целую деревню. А ты почти ничего не потратил.

Акйил медленно выдохнул. И не ответил, потому что ответить было нечего.

– Мне этого не хотелось, – покачала головой Адер, потерев ладонью лицо.

Она обвела рукой комнату, стол, державшие его ремни.

– Ну и не надо тогда! – с натужной легкостью подхватил он.

Адер его не услышала.

– Я с первого взгляда поняла, что ты лжец, но думала, вдруг – вдруг получу от тебя что-то, что поможет спасти от распада гребаную империю.

– Я научу вас ходить через кента.

– Не стоит. По крайней мере, в этом ты не солгал. У меня на это уйдут годы, если не десятилетия.

– Ну так потратьте годы. Потратьте десятилетия. Если это по силам хин, если это по силам тупому мальчишке из квартала, сумеете и вы.

– Через десять лет Аннура не будет.

– По-моему, вы недооцениваете свою империю.

– Она не моя, – ответила Адер, глядя мимо него в пустую стену. – Никогда моей не была.

Акйил не успел придумать ответа – дверь распахнулась. Вместо Хугеля