Выслушав зловещие донесения из северного округа, Абрамс пришел в ярость: «У меня складывается впечатление, что дым травки затмевает им остатки разума… Я не знаю, что нужно сделать, чтобы остановить это дерьмо, но… я хочу, чтобы с этим было покончено, раз и навсегда!» Однако в этом «дерьме», если пользоваться терминологией Абрамса, была повинна вовсе не марихуана, а несколько северовьетнамских дивизий, и на самом деле все только начиналось. Командование ВСРВ в северном округе рухнуло. Позже Терли сказал: «Ключевой вопрос всегда в том, кто отвечает. Шесть лет спустя на этот вопрос так и не было дано четкого ответа. В стране не было единого командования. На севере, после того как мы вывели оттуда 70 000 американских солдат, южновьетнамцы попросту не успели заполнить образовавшиеся пустоты»[1232].

Между американскими советниками на земле и ВВС США разгорелся конфликт, когда над демилитаризованной зоной был сбит самолет РЭБ EB-66. ВВС не только задействовали для спасения пилота значительные силы, но и добились запрета на ведение артиллерийского огня в радиусе 25 км вокруг точки, из которой исходил сигнал его аварийной радиостанции, — в этот район попадал и коридор, по которому колонны ВНА двигались на Юг. В своем донесении советник по авиационной поддержке, майор Дэвид Брукбанк, с горечью писал о последствиях: «Это дало врагу беспрецедентную в анналах военной истории возможность для беспрепятственного наступления»[1233]. В конце концов сбитый пилот был найден 12 апреля группой южновьетнамского спецназа во главе с американским советником, после того как северяне сбили два поисковых самолета и один Jolly Green Giant. На тот момент во Вьетнаме оставалось 70 000 американских военнослужащих, из них всего 6000 — в боевых частях. Таким образом, исход разворачивающихся сражений всецело зависел от южновьетнамской армии и единственного оружия, оставшегося в руках у американцев, — авиации.

Экипажи вертолетов часто превозносят как единственную институциональную касту в Армии США и Корпусе морской пехоты, которая мужественно и стойко выполняла свой долг на протяжении всей войны во Вьетнаме. В 1972 г. немало американских пилотов проявляли поистине чудеса героизма, спасая своих соотечественников из пекла. Однажды экипаж Huey в сопровождении двух вертолетов Cobra отправился забрать пятерых передовых наблюдателей с базы «Альфа-2» на самой границе ДМЗ. Посадив вертолет под плотным артиллерийским огнем, лейтенант Джоэл Эйзенштейн пробежал 30 м до бункера, где нашел лейтенанта Дейва Брюггемана, тяжело раненного шрапнелью в голову: молодой офицер отдал свою каску напуганному вьетнамскому морпеху, который где-то потерял свою. Эйзенштейн дотащил лейтенанта до вертолета, погрузил на борт еще нескольких раненых солдат и взлетел. В этот момент он увидел, как один из южновьетнамских морпехов, разозленный тем, что его не взяли на борт, нацелил на них свой Thumper. Эйзенштейн признался, что испытал острый спазм страха: «У меня в голове промелькнула мысль, что сейчас этот сукин сын взорвет нас к чертям собачьим. Если он не может спастись сам, то пусть не спасется никто». Но вьетнамец не выстрелил, а Брюггеман умер в воздухе. В другой раз, когда они прилетели забрать американских советников с большой базы в Айту, сайгонский генерал локтями проложил себе путь через толпу и первым забрался на борт.

Между тем Терли не сумел найти в дивизионном штабе офицера по взаимодействию с тактической авиацией южновьетнамских ВВС, который бесследно исчез вместе со многими другими. Он связался с Данангом и попросил поддержки американской авиации, чтобы срочно разрушить мост в Донгха до подхода танков противника, однако местное командование наложило вето, заявив, что мост понадобится для контрнаступления. Тогда советник принялся убеждать вьетнамцев срочно отправить подкрепления защитникам моста. Начальник дивизионного штаба отказался. Терли умолял командира бригады действовать по собственной инициативе. После долгой паузы вьетнамец посмотрел на карту, затем на Терли и без тени эмоций сказал, что без одобрения сайгонского командования ничего делать не будет. Американец продолжал уговаривать и умолять бригадира, так что в конце концов тот произнес на безупречном английском: «Я дам приказ командиру батальона удержать Донгха»[1234]. — «Господи, хоть какой-то шанс!» — воскликнул Терли.

Южане развернули на южной стороне моста три противотанковые группы, вооруженные гранатометами LAW. Они наблюдали за тем, как коммунисты водрузили свой флаг на стальной ферме моста, в то время как по нему все еще тек поток беженцев и отставших от своих частей солдат ВСРВ. Несмотря на запрет вышестоящего начальства, Терли приказал капитану Джону Рипли, советнику в пехотном батальоне, «взорвать мост в Донгха любым способом»[1235]. Еще несколько дней назад Рипли изнывал от хронической скуки, собирая пазл с «Кинг Конгом» из тысячи деталей. Теперь же он мчался на танке М-48 в восточном направлении по улицам Донгха, уже заваленным обломками зданий и загроможденным разбитой техникой после обстрелов северовьетнамской артиллерии. На северном берегу реки в районе деревни Дайдо, за которую четыре года назад вела кровопролитное сражение рота капитана Джима Ливингстона, уже виднелась колонна из 20 вражеских танков. Бегущие в тыл южновьетнамские дезертиры захватили несколько джипов американских советников с защищенной радиосвязью. В штабном журнале было записано: «57-й полк покинул позиции и беспорядочно отступает». Один вьетнамский майор морской пехоты спрыгнул с танка и схватил за грудки солдата с криком: «Куда бежишь?» — «Все бесполезно, бесполезно!» — закричал тот в ответ. Тогда офицер вытащил пистолет и застрелил своего соотечественника, но эта показательная казнь не смогла остановить сотни и тысячи сайгонских солдат, ударившихся в паническое бегство.

Тем не менее некоторые остались и сражались с достойной уважения доблестью. На мосту Донгха капрал по имени Лыом выстрелил из гранатомета в головной танк, но промахнулся. Вторым выстрелом он попал чуть ниже башни, заставив танк поспешно ретироваться; через несколько недель Лыом погиб в бою. Тогда северяне перенаправили свою пехоту к находившемуся неподалеку старому французскому железнодорожному мосту: один из его пролетов был разрушен еще в 1967 г., но упавшие в реку обломки представляли собой вполне пригодную пешую переправу. Джон Рипли вызвал поддержку корабельной артиллерии, которая остановила продвижение пехоты и уничтожила четыре вражеских танка. Южновьетнамские танки на южном берегу реки открыли огонь по бронетехнике ВНА на северном берегу.

Когда Рипли и армейский майор Джим Смок прибыли к мосту, они обнаружили там пятерых напуганных саперов ВСРВ, которые уныло смотрели на груду ящиков с пластитом и, кажется, пребывали в полной растерянности. Рипли позже рассказывал: «Никогда больше я не видел такой беспомощности и безнадежности на лицах людей. Казалось, они решили, что мы расстреляем их на месте, и раздумывали, не лучше ли убить себя самим»[1236]. Пока американцы тщетно пытались найти капсюли-детонаторы, саперы исчезли. Рипли перелез через высокий забор, отделявший их от моста, и Смок один за другим передал ему 25 ящиков со взрывчаткой — оба в кровь изрезали руки о колючую проволоку.