и сейчас еще мог отказаться от оружия, встать на колени посреди круга и позволить Змеиной Кости проткнуть себя насквозь, но знал, что не преклонит коленей. Гулкий стук сердца, потные ладони – это был не страх. После стольких лет молитв и песнопений, усилий стать лучше себя ему выпала возможность делать то, для чего растили его боги дельты: биться насмерть против смертельного врага. Ему почудилось, что он ощущает вкус собственных зубов.

Он посмотрел, как шестеро работников выносят нагруженный оружием тяжелый стол, как блестит в отблесках светильников бронза.

– Непобедимых не бывает, – сказал Коземорд, хлопнув Бьен по плечу и указав взглядом на тройку Кочета.

Бьен отшатнулась от его руки.

– Они непременно ошибутся, – уверял мастер. – Дождитесь промаха – и тогда бейте.

– Ну удачи вам дождаться, Кент ее дери, – покачала головой Чудовище; помолчав, она протянула им руку. – Для пары жрецов и аннурца вы были ничего себе.

На миг ее голос дал сбой, но это сразу прошло.

– Мы пока еще живы, – напомнил Рук.

– Пока, – согласился Мышонок.

Он облапил Талала, обернулся к Бьен. Та, к удивлению Рука, улыбнулась и привстала на цыпочки, чтобы поцеловать великана в щеку. Мышонок вытаращился на нее, но Бьен уже отвернулась, чтоб обнять Тупицу, а за ним и Чудовище.

– Спасибо вам, – просто сказала она.

– Это за что? – прищурилась Чудовище.

– Что вы – это вы.

Женщина с сомнением обвела себя взглядом.

– Едва ли это стоит большой благодарности.

Бьен улыбнулась еще шире и с удивительной легкостью перепрыгнула загородку отсека.

Они подошли к столу, где уже ждали противники. Гребень волос у Кочета отражал огонь факелов, будто его недавно отлакировали. Кость и Жаба тоже обнажились до пояса. Кожа у всех троих блестела и лоснилась, как намасленная.

– Ну… – заговорил Кочет. – Ну-ну-ну. Радость-то какая!

Жаба радостным не выглядел. Он злобно сверкал глазами из-под нависших бровей. Змеиная Кость облизывалась.

– Какая жалость, что нам, как видно, не дадут и дальше… рассыпаться в любезностях. – Кочет кивнул на трибуны. – Там, похоже, мечтают поскорее увидеть вашу кровь.

– Или вашу, – заметил Рук.

– Понятное дело, или мою! – расхохотался Кочет.

Бьен рассматривала оружие, будто впервые видела.

Змеиная Кость, потянувшись, щелкнула пальцами у нее перед носом.

– Проснись, сучка. Хочу услышать, как ты завизжишь, когда я нашпигую тебя бронзой.

Рук сделал шаг вперед, но Талал придержал его за локоть.

– Рано, – шепнул кеттрал.

Не дождавшись ответа от Бьен, Кость перевела взгляд на Рука, облизнула языком зубы.

– А он миленький, Кочет. Жаль. Может, после смерти его получишь. – Она стрельнула глазами на Бьен. – Или обоих.

– Не будем забегать вперед, – возразил ей Кочет. – Не о том надо мечтать, когда впереди восхитительное убийство.

Боец улыбнулся Руку.

– Вот что я тебе скажу: мы уступаем первый выбор оружия вам. Ради честной игры. – Он указал на стол. – Вперед!

Рук ждал, что Бьен шагнет к столу, но та не двинулась с места. Она наконец оторвала взгляд от оружия и нахмурилась, словно только сейчас заметила Кочета и Змеиную Кость и увидела в них задачу, которую ее толком не учили решать.

– Чего вы хотите? – тихо спросила она. – Зачем вы здесь в эту ночь?

Змеиная Кость захлопала глазами:

– Мы, мой сладкий тростничок, хотим вспороть тебе брюхо.

– А зачем это вам? – спросила Бьен, склонив голову к плечу.

Женщина в явном замешательстве оглянулась на Кочета.

– Змея-то? – пожал тот плечами. – Она просто хочет, и все.

– Но вы могли бы сюда не приходить. Могли бы ничего этого не делать.

Лицо Змеиной Кости перекосилось от ярости.

– Ты ни хрена обо мне не знаешь! – прошипела она.

Бьен медленно, словно вдумываясь в ее слова, кивнула.

– Ты права, – наконец признала она. – Не знаю. И сожалею об этом.

Змеиная Кость уставилась на нее, разинув рот, как будто собралась что-то откусить, да не сумела.

– Все это очень мило, – захихикал Кочет, – но вы оружие выбирать собираетесь?

Бьен перевела взгляд на него, задержала немного и, кивнув, взяла со стола копье.

– Ваша тройка, – сказал Кочет, пока Жаба забирал щит и кинжал, – была особенная. Я буду по вам скучать.

Рук, не слушая его, взял серпы. А Змеиная Кость – клещи плотовщиков. Прокрутив их в руках, она рассмеялась. Смех стер с лица недавнее замешательство, как струйку пота.

Талал забрал веревку с крюком, оставив Кочету сеть. Тот изящным показным движением набросил ее на себя, как плащ.

– Вы замечали, что почти никто не любит сеть? – Кочет покачал головой. – А на мой вкус, она здесь – лучшее оружие. Серп или копье слишком быстро кончают дело. Удар, кровь, несколько пузырей, и все. А в сети добыча бьется. Люблю посмотреть, как она бьется.

Рук хотел ответить, но остановил себя. Занятый Кочетом и Костью, он только теперь заметил перемену в шуме толпы. Выкрики и вопли и сейчас хлестали с трибун муссонным ливнем, но тон их переменился. В нем появились нотки удивления, растерянность – не просто оглушительное требование крови.

Талал, коснувшись его руки, указал на стену вдоль арены, на которой уверенно стояли трое: двое мужчин и женщина. На них были плащи до колена, но ледяной озноб пробежал у Рука по коже от другого. У каждого на шее толстой лоснящейся лентой закручивался живой воротник – аксоч.

Кучка зеленых рубашек уже пробивалась к ним сквозь толпу, отбрасывая вставших на дороге древками копий и выкрикивая теряющиеся в гомоне приказы.

– Опять вестники! – закатил глаза Кочет. – В общем-то, я не против – не меньше других люблю посмотреть, как рвут на куски болванов, но вот сейчас отвлекать меня от святого дела… Это моя ночь!

– Нет, – тихо проговорил Талал.

– О!.. – отмахнулся Кочет. – Знаю, считается, что и ваша ночь тоже, но в самом деле!..

– Нет, они не вестники, – договорил кеттрал.

Трое на стене сбросили с себя плащи – они были наги и, как и прежние вестники, прекрасны, словно изваяния. Только у этих троих в руках обнаружились копья.

Зеленые рубашки уже подступили почти вплотную, но замешкались, выстраиваясь боевым порядком, и опоздали – три копья замелькали языками гадюк, вскрывая глотки и животы, вонзаясь в глаза. Двое зеленых рубашек отскочили на трибуны, утонули в толпе, как в море. Третий, зажимая пробитый живот, изверг крик пополам с кровью и опрокинулся через стену на песок.

– Ну, – заметил, задумчиво покручивая конец сети, Кочет, – так уже интереснее.

– Надо уходить. – Талал взял Бьен за плечо.

– Уходить? – каркнул Кочет. – Это куда же?

Талал, не замечая его, бросил взгляд Руку.

– Сейчас же.

Чужаки в ошейниках, спрыгнув на песок, шагали к середине арены.

«Нет, – подумал Рук, – они не шагают, а крадутся».

Поступь ягуаров