На одной стеклянной лопасти стоял компьютер с клавиатурой, на второй лежали папки из рифленой кожи и Z-блокноты, третья служила столешницей, на которой стояли изящные приборчики таинственного назначения и элегантные подставки для ручек и карандашей.

Второй стол — для приема гостей — имел вид кленового листа и был окружен деревянными стульями оригинальной формы.

Кроме столов, в кабинете присутствовали прозрачные шкафы с моделями космических кораблей и продукцией фабрики и стойки с благородной матовой хромировкой. Две картины на стенах размером метр на полтора — с туманно-зыбкими пейзажами, созданными напылением разных металлов на медной подложке, — довершали интерьер.

Хозяин кабинета, Давид Евгеньевич Киселев, оказался тучным молодым человеком с пышной шевелюрой, с усиками, по-модному небритый. У него был большой нос и глаза неопределенного цвета. Одевался он в коричневый костюм, на зеленой рубашке сверкал золотой галстук, а на пальцах обеих рук директора Тарас насчитал семь разнокалиберных перстней.

Досье на директора Тарас изучил еще в Москве, поэтому знал о нем все, что было необходимо для работы.

Давид Евгеньевич начал свою деловую карьеру доцентом кафедры управления Дагестанской сельхозакадемии в тысяча девятьсот девяносто пятом году. Затем он возглавил Международный институт бизнеса «ОЛМА», два года жил в США, вернулся и стал одним из учредителей Союза защиты потребителей, однако вскоре он попал под «колпак» правоохранительных органов и снова уехал за границу, где занялся торговлей сигаретами. Вернулся он в Россию уже в качестве генерального директора ЗАО «Наслаждение», вложив в фабрику немалые средства.

Первое время Давид Евгеньевич исправно платил налоги и даже занимался благотворительностью: переводил деньги на счета школ и детских домов, построил две синагоги и костел. Потом у него появились высокие покровители из Государственной думы и губернской администрации, после чего Киселев почувствовал себя господином положения. Он достроил вторую линию по производству сигарет «Голубой дымок» и «Кэмел-Р» и перестал обращать внимание на законы, зная, что губернатор, имевший треть акций фабрики, всегда прикроет его своей широкой спиной.

Однако в открытую ссориться с властями он не хотел и визитеров НКЭБ принял с подчеркнутым радушием.

Предложил кофе, напитки, в том числе коньяк.

Выслушав, с какой целью прибыли в Кадом эксперты Комитета, он посетовал на журналистов, гораздых на досужий вымысел, и заверил, что представит всю необходимую для инспекции документацию и покажет производство. Договорились, что работать гости начнут с утра следующего дня.

— А пока я приглашаю вас сегодня вечером отужинать со мной, — заявил Давид Евгеньевич в конце беседы, не сомневаясь, что гости примут приглашение.

— Нет, спасибо, я не пойду, — отказалась Нина. — Неважно себя чувствую с дороги.

— Пожалуй, я тоже откажусь, — покачал головой Тарас. — Поброжу по городу и пораньше лягу спать.

— Понимаю, — осклабился директор. — Сам на вашем месте отказался бы, во избежание, так сказать. А городок наш весьма примечателен, есть что посмотреть. Затопленную часть вы уже видели, теперь погуляйте по центру.

Тарас заглянул в масленые глаза Киселева и понял, что тот знает об их визите к Николаю Белозерову. Однако уточнять этот момент не стоило.

Гости попрощались с владельцем ЗАО «Наслаждение» и вышли, провожаемые его недобрым взглядом.

В кабине «Вольво» Тарас задумчиво проговорил: — Завтра у нас будет тяжелый день. Нина промолчала. Она думала о том же.

Юдом действительно оказался своеобразным городом, где сохранились не только древние каменные церкви и монастырь, но и трехсотлетние деревянные дома. Однако бродил по городу Тарас недолго. Во-первых, потому что пошел дождь. Во-вторых, за ним следили. Заметить слежку было нетрудно, наблюдатели оказались неопытными, и оторваться от них не составило бы труда, но Тарас решил не предпринимать никаких активных действий и ждать, что будет дальше.

В книжном магазине в центре города он заинтересовался брошюрой «Происхождение жизни» американского ученого Мишлера и, придя в гостиницу и попив в буфете чаю, улегся на кровати поверх одеяла с книгой в руках.

Профессор биологии Калифорнийского университета Брент Мишлер утверждал, что на Земле существует пять основных ветвей генеалогического древа живых существ, пять царств сложных организмов, а не два, как считалось раньше, — царство растений и царство животных. Только одна ветвь — зеленые растения — содержала более пятисот тысяч видов, включая все известные наземные растения, в том числе травы, мхи, лишайники и цветы, а существовали еще коричневые растения, красные растения, грибы и животные.

Мало того, ученый сделал вывод, что вся многообразная земная жизнь имеет одного «прародителя», а раньше считалось, что мхи и папоротники произошли от разных предков. А выход на сушу происходил не однажды, раз десять — пятнадцать, но только один-единственный выход увенчался успехом. При этом многие «захватчики» суши через некоторое время возвращались назад в воду. Мишлер имел в виду дельфинов и осьминогов.

Тарас отложил брошюру в сторону, вспоминая все, что он узнал о происхождении жизни от учителя и во время походов в прошлое, и решил еще раз спуститься «вниз», на самое «дно» родовой линии, чтобы проверить высказанные американцем гипотезы. Если верить эзотерической информации, процесс распространения жизни по суше происходил иначе, и первыми живыми существами на Земле были Аморфы, отличавшиеся и от растений, и от животных и представлявшие собой «квазиживые кристаллические организмы» величиной с горные цепи. Куда они ушли с Земли, достигнув высот понимания мира, оставалось загадкой, никаких следов своей жизнедеятельности они не оставили, если не считать таковыми человечество. После их ухода на Земле наступила эпоха Инсектов, разумных насекомых, едва не погубивших Землю, и последним деянием Аморфов стал акт трансформации Инсектов. Все гигантское царство Инсектов было просто уменьшено физически в пятьдесят — сто раз, а род блаттоптера сапиенс был изменен и дал начало роду Перволюдей, предков современного человечества.

Тарас разделся, снова улегся в кровать, сосредоточиваясь на внутренних ощущениях, пока не перестал слышать все внешние звуки. Однако закончить процесс формирования поля необходимости получения генетической информации ему не дали. Кто-то приблизился к двери его гостиничного номера, и сработавшая сторожевая система отключила канал «спуска» сознания в глубины родовой генетической памяти.

В дверь постучали.

Тарас накинул на голое тело рубашку, прислушиваясь к тишине в коридоре гостиницы. За дверью было тихо, но обострившееся чутье подсказывало, что за ней сейчас притаились четверо человек.

Стук раздался снова.

— Кто там? — сонным голосом спросил Тарас.

— Девочку заказывали? — послышался игривый женский голос.