Сесилия подошла:

– Да, в них играли дети. Но король тоже иногда их использовал. – Она печально улыбнулась и погладила старую ткань. Одно ухо лошади было оторвано. – Возможно, мы могли бы что-то придумать.

– Лошадей используют в сражениях.

Она не желала слышать ничего, что было связано с войной.

– Нет. Их же две, а не целая конница.

Если б этот мужчина мог думать о чем-то помимо войны, ей не пришлось бы пытаться его спасти и ввязываться в эту историю.

– Можно придумать шутливый поединок.

Она затаила дыхание, ожидая очередного всплеска недовольства.

– Это мне знакомо, – произнес де Марсель с улыбкой.

– Только все должно выглядеть весело. Король любит смеяться в Рождество.

Сесилия присела у открытого сундука, достала на свет несколько плащей и туник, а потом голову кролика, достаточно большую, чтобы подойти мужчине.

– Звери! – воскликнула она. – У нас будет поединок между животными.

Они вместе перерыли весь сундук до самого дна и нашли еще две головы. Сесилия взяла их в руки и повертела, осматривая.

– Какую выберете?

– Я не буду кроликом!

Сесилия вздохнула и отложила головы:

– Кем-то быть вам все равно придется. Так что выбирайте.

Марк нахмурился:

– Кажется, это олень. – Он указал на коричневую голову с рогами. – А это что?

– Похоже, что козел.

– Я не желаю быть козлом или кроликом.

Сесилия вложила ему в руки другой предмет:

– Сможете изображать осла. У вас прекрасно получится.

– Осел – медлительное животное и плохо подчиняется командам.

Она кивнула:

– Как я точно угадала!

Сесилия встала и отряхнула руки. Этот мужчина способен парой слов вывести ее из себя.

– Если моя помощь вам не нужна, делайте как пожелаете. Можете даже квакать перед всем двором, как лягушка, но только без меня.

Она развернулась и направилась к двери. Даже недолгое пребывание в его обществе заставляло ее нервничать.

– Подождите.

Сесилия прибавила шаг.

– Подождите! Вы готовы помогать, только если все будет по-вашему?

Она остановилась и повернулась к нему, едва не задохнувшись от возмущения.

– Что вы хотите этим сказать?

– Вы не поинтересовались моим мнением.

– Разве? Вы сами сказали, что эти образы вам не подходят.

– Надо поискать другие.

– Уже слишком поздно. И у нас мало времени. У вас ведь нет никакого опыта в таких представлениях.

– Нет. Но не думаю, что он необходим, если нарядить меня ослом. – Он улыбнулся. – Знаете, Ангерран тоже иногда меня с ним сравнивал.

Сесилия не выдержала и захохотала:

– Мне ли спорить с герцогом де Куси!

Марк выглядел совершенно растерянным. Он по-прежнему сидел на полу, надев на руки две головы. Оглядев несколько раз то одну, то другую, он наконец принял решение:

– Я буду оленем. И что дальше?

Сесилия подняла глаза к потолку, что-то прошептала, размышляя.

– Теперь надо придумать сценку, – заключила она с улыбкой.

Похоже, игра, которую они затеяли, пройдет совсем не так, как предполагал Марк.

Когда Марк вошел в зал, лицо его скрывала голова оленя, но чувствовал он себя ослом. Единственным утешением служило то, что в таком виде его невозможно узнать. Леди Сесилия готовила его к выступлению с такой тщательностью, какой позавидовал бы собираемый на войну рыцарь. Голова лошади на палочке стала частью каркаса, накрытого яркой попоной, изображавшего боевого коня целиком. Все это сооружение было закреплено на его талии так, что со стороны казалось, будто он скачет верхом.

Разумеется, он тренировался, однако чувствовал себя неловко, временами «тело» лошади ударялось о стены или задевало людей. Теперь он понял, почему леди Сесилия так волновалась: им предстояло совершить практически невозможное, подготовив выступление всего за несколько дней. Его все чаще посещала мысль, что спеть песню, наверное, было бы проще.

Он прищурился, чтобы разглядеть в прорезь графиню. Она стояла прямо перед ним в образе кролика, одетого в мужской костюм. Лошадиная голова на палке изображала коня.

Паж с факелом продефилировал опасно близко к конструкции, и Марк напрягся, готовый сбросить ее и бежать, если та загорится. К счастью, все прошло благополучно.

Он сделал шаг. «Конь» закачался. В зале раздался смех. Почему они смеются? Все идет как предполагала Сесилия или он выглядит идиотом? Возможно, придворных развеселили вино и атмосфера Рождества, а на них они вовсе не обращают внимания.

Чертовы англичане! Неужели нет другого способа развлечься?

Сжав зубы, Марк настроился выполнить все в точности, как они планировали: три выхода, несколько выпадов и грациозный поклон.

Сесилия медленно шла навстречу через весь зал.

Марк сделал еще несколько шагов. Конструкция покачивалась, больше напоминая лодку на волнистой поверхности воды. Он двинулся вперед с такой решимостью, будто ему предстоял бой, а успешное завершение могло избавить от статуса пленника.

Раздался треск дерева, ткань с одной стороны поползла вниз, однако Марк не остановился.

Сесилия прибавила шаг, теперь все происходило быстрее, чем во время репетиций. Вместо того чтобы пройти мимо, едва коснувшись его, она направила голову своей лошади прямо в бок его покосившегося коня. Не ожидавший удара Марк покачнулся, наступил на ткань, деревянная конструкция потянула его вниз, и он упал на пол. Голова оленя не разбилась, но рога оторвались и отлетели в сторону.

Марк поднялся и снял ненавистную игрушечную голову. То, что он увидел, заставило забыть о смехе и шутливых возгласах. Противник поднял руки, торжествуя победу, затем потянул за уши кроличью голову, и все увидели не графиню Лосфорд, а сэра Гилберта. Гилберта, который получил шанс взять реванш.

Ушибленная нога, запутавшаяся в попоне, мешала Марку перемещаться с желаемой скоростью. С плохо скрываемым гневом он отшвырнул деревянный каркас и хотел встать перед соперником, готовый драться по-настоящему.

Однако боль в колене ему не позволила.

Гилберт с улыбкой протянул руку, чтобы помочь поверженному подняться.

– Мы ведь не звери, правда?

Он повел себя благороднее, чем некогда Марк, и уж точно чем он того заслужил.

Прощение легче дается победителю. Он вспомнил Гилберта, лежащего в грязи на арене турнира.