Она сидела в своем любимом кресле, где, по обыкновению, или пила чай, или вязала. Сейчас зеленый клубок шерстяных ниток крутился в воздухе, пока астария создавала шарф.

Мне нечего было ответить женщине. Я и сама понимала, что покидать пределы этого помещения для меня небезопасно, но правда в том, что домовые выйти из академии тоже не могли. Они были привязаны к этим стенам и за их границами имели все шансы лишиться сил и магии и умереть.

Собственно, именно поэтому выйти в город собиралась я. Однако я не могла сделать это со своей внешностью. Галеций Лугстар уже трижды за эту неделю наведывался в Академию Проклятых, и я почему-то не сомневалась, что искал он именно меня, а не приходил проведать собственного сына.

Впрочем, не только он был обеспокоен моим исчезновением. Насколько были осведомлены домовые, мои соседки тоже ходили расстроенными, но не куратор Вантерфул. Без особого энтузиазма он искал меня ровно два дня, после чего поиски просто прекратил. С одной стороны, я была рада такому исходу, а вот с другой…

Внутри, где-то глубоко-глубоко, поведение мужчины меня задело. Как бы я ни отрицала очевидное, преподаватель стал для меня близким человеком. Ближе, чем я хотела бы. Надежда на то, что отец Ионтина встретил галеция Вантерфула у фонтана случайно, все еще теплилась во мне.

Наивная надежда.

Взглянув на склянку, которую домовой честно отобрал у студента-старшекурсника, я уже собиралась выпить зелье, меняющее облик, как домовая строго окликнула меня:

— Сначала поесть!

Попав в Академию Проклятых, я думала, что теперь меня ждет самостоятельная жизнь, наполненная важными и не очень решениями, но, кажется, очень сильно ошибалась. Домовые надзирали за мной похуже Сестер из Дома Покинутых, тщательно следя за тем, чтобы я вовремя ела, спала и вообще вела здоровый образ жизни.

Свой, несомненно, вкусный завтрак я уничтожила за несколько минут. Показав домовым пустую тарелку из-под каши, с творожными шариками в сметаной обсыпке расправлялась уже на бегу. Собирала с собой все самое важное, закидывая вещи в сумку, но уже на пороге небольшой комнаты была вновь остановлена.

— А зелье! — возмутилась астария, закрывая дверь собственной магией прямо у меня перед носом.

Приложив себя ладонью по лбу, я вернулась к столу за склянкой и махом выпила все до единой капли. От домового я знала, что флакон был рассчитан всего на один раз, но в том, сколько зелье будет действовать, студент-старшекурсник так и не признался.

Не знал он, что нас подобными условностями не испугаешь.

Энергия в буквальном смысле кипела во мне. Мне хотелось немедленно покинуть эти стены, элементарно выбраться на воздух, сделать хоть что-нибудь, чего я была лишена все семь дней. Я даже не думала, что заточение — это так тяжело, но хуже оказалась неизвестность. Привыкшая все время быть в центре событий, я натурально зверела от отсутствия полной информации.

Нашел ли Леу мою записку? Чем так сильно был занят Ио в прошлую субботу и помнит ли он еще обо мне? Может, они уже взяли себе нового секретаря?

Соседки, куратор, Старшая Сестра, Берни… Узнал ли он хоть что-нибудь о полуорчанке с волосами цвета грозы?

А может, мне и вовсе стоит пойти прямиком к естийю? Только поверит ли он мне? Да и пустят ли меня к нему? Или примут за какую-нибудь сумасшедшую.

— Что? — спросила я с подозрением у домовых, которые смотрели на меня немного ошарашенно. Астария Пестри так и вовсе открыла рот от удивления. — Сильно изменилась?

— Сама посмотри, — сглотнула женщина и махнула кистью, словно вырисовывая в воздухе круг.

Передо мной зависла зеркальная гладь.

Будь моя воля, я бы ни за что не взглянула на свое отражение. В последний раз мое преображение привело к самым неожиданным последствиям, а потому смотреть на себя я, откровенно говоря, опасалась, но результат воздействия зелья превзошел все мои ожидания.

Из зеркала на меня смотрел парень примерно моего возраста. У него были мои глаза, мой цвет волос, но длинная коса пропала, уступив место взъерошенной шевелюре. Квадратная челюсть, массивный нос, короткая щетина и широкие брови. Сходство со мной настоящей определенно имелось, но чем именно я была похожа на себя, даже я сама не могла сказать.

— Поразительный эффект, — выдохнула я, потрогав кончик носа-картошки.

— Может, все же не стоит выходить? — завела домовая все ту же речь.

— Милая Лиция, тебе нужна другая одежда.

Наш повар был полностью прав. Достав для меня где-то мужские вещи, он подождал, пока я переоденусь, и вместе со мной вышел сначала в библиотеку, а потом и в холл главного здания.

Домовой сопровождал меня незримо — шел прямо через стены, лишь изредка выглядывая наружу, — но у главных дверей был вынужден попрощаться.

— Удачи, милая… Уважаемый Лиц, — тут же исправился повар.

— До скорой встречи.

Эти три слова я произнесла максимально тихо, потому что голос мой, к сожалению, никаких изменений не претерпел. Махнув астарию Гебби на прощанье рукой, я шагнула в промозглую осень с ее ветрами и первыми заморозками.

Фонтан на площади перед академией не работал, трава за этот короткий срок окончательно пожухла, а на лавочках сидели немногочисленные ученики. Весь двор пустовал, и это было неудивительно: утром воскресенья студенты либо спали, либо еще не возвращались в учебное заведение после вечера субботы.

Двор академии я пересекла без проблем. Никто не обратил внимания на парня в мантии огневика. А в городе я и вовсе будто стала незаметной. До центральной городской библиотеки добралась легко, но чуть было не попалась по собственной глупости. Увидев бредущих по улице Бет и Риколу, я махнула им рукой, а после вынужденно сделала вид, что мой жест вообще к ним не относился.

Меня девчонки проводили взглядами, полными непонимания.

— Добрый… Кхм-кхм… — кашлянула я и постаралась сделать голос грубее, вновь обратившись к внимательно слушающей меня библиотекарше. — Добрый день. Мне нужны газеты за последние двадцать лет.

Если моя просьба и удивила женщину, то вида она не подала. Обладая магией, грузная и сосредоточенная хозяйка книг и древних фолиантов довольно быстро предоставила мне все необходимое. Связки газетных выпусков заняли собой три стола, отчего я немного оторопела.

Нет, я понимала, что будет сложно и небыстро. Но просто не осознавала насколько.

К тому моменту, как я просмотрела последний свежий выпуск, за окнами библиотеки уже стемнело. Отложив газету в стопку, я уставилась в противоположную стену невидящим взглядом. Печатное издание, что появилось на прилавках лишь вчера утром, ошарашило последними новостями.

Галеций Фалдруд — отец Дионики — погиб при пожаре в собственном доме позапрошлой ночью. По мнению экспертов, причиной возгорания стала совсем не случайность, а намеренный поджог, который к тому же сотворили при помощи магии огня.