Тристан говорил так убедительно, что она испытала невольный восторг от его слов. Недопустимый опасный восторг.

– Я вижу. – До сегодняшнего дня Джемма ни о чем таком не думала. – Уверена, для меня это тоже было бы серьезно.

Если бы она дала себе волю…

– Но для нас это не может закончиться свадьбой. Кронпринцы женятся не по любви, а как предписывает традиция. Смерть брата все изменила. Я должен готовиться принять на себя его обязанности. Как кронпринц я обязан жениться. И объявить о помолвке на своем тридцатом дне рождения. Мне уже выбрали невесту.

– Договорной брак? И это в наше время?

– Меня не заставляют жениться на ней. Но ее кандидатура одобрена парламентом, и мне придется жениться на ней, если я сам не выберу себе жену среди аристократок. Мое время стремительно убегает.

Мысль о Тристане с другой женщиной вызывала боль. День, проведенный с ним, и несколько поцелуев не давали Джемме никаких прав на него.

– Когда вам исполнится тридцать?

– Восемнадцатого июня.

Она с трудом заставила свой голос звучать ровно.

– Три месяца… Как вы это вынесете? Как можно жениться на женщине, которую вы даже не знаете?

– Джемма, во мне с детства воспитывали веру в то, что мой главный долг – моя страна и он превыше моих желаний. Не будучи наследником, я мог позволить себе пренебрегать некоторыми правилами. Даже говорил родителям, что не женюсь, если не смогу сам выбрать невесту. Но теперь, став кронпринцем и заняв место брата, который в двадцать шесть лет женился на дочери герцога и к двадцати восьми уже имел сына, у меня нет выбора. Я должен жениться.

– Но не на такой, как я.

Обида была так сильна, что она не могла говорить и опустила глаза. И она еще предлагала ему длительные отношения! Какое унижение…

Тристан нежно приподнял пальцем ее подбородок, заставив посмотреть ему в глаза.

– Мне очень жаль, Джемма. Но в Монтовии так было всегда, как бы мне ни хотелось другого. Пока не встретил вас, я с радостью готовился принять свою судьбу. Теперь это гораздо сложнее.

– Мне кажется, в наши дни подходящих невест для принцев не так уж много.

– Единственное, что от них требуется, – благородное происхождение, и не обязательно королевских кровей. В прежние времена это предполагало заключение выгодных политических альянсов, большое приданое.

Джемма ощутила легкий приступ тошноты. Почему Тристан не сказал этого до того, как стал целовать ее и как она позволила себе мечтать?

И вот теперь честно признался, что обманывал ее. Если бы она знала, то никогда не позволила бы себе никаких вольностей.

Как и Алистер, он представлялся не тем, кем был на самом деле. А она, несмотря на благие намерения, опустила забрало и открыла ему свое сердце. Тристан начал то, что не могло иметь продолжения. Это нечестно, несправедливо.

Джемма не могла допустить, чтобы он догадался, как сильно ее обидел. Хотелось выйти из этой ситуации, сохранив хоть какие-то остатки достоинства. Несмотря на извинения – Тристан не лучше других мужчин, которые обманывали ее.

– Мне тоже очень жаль, Тристан, я тоже почувствовала coup de foudre. Но все это из области физиологии. Мы не сделали ничего такого, о чем стоило бы жалеть. Всего-навсего несколько раз поцеловались.

Что значат для принца несколько поцелуев? Наверняка к нему стояла очередь из сотен роскошных женщин в надежде удостоиться самого малого проявления королевской благосклонности.

– Для меня эти поцелуи много значат, Джемма.

Она не могла отрицать, что прикосновения его губ были нежными и волнующими.

– Да… Мы не просто провели день вместе. Уверена, для нас обоих это было нечто большее. Запомните хотя бы, как красива наша гавань.

Морской бриз, игравший подсыхающими прядями, стих, и солнце обрушило весь свой жар на ее голые плечи. Но, несмотря на это, Джемма задрожала.

– Нам надо вернуться на яхту.

Повернувшись, она нырнула в воду, прежде чем он успел увидеть, как в ее глазах блеснули слезы разочарования. Джемма плыла изо всех сил, чтобы вперед него оказаться на яхте. И ни разу не оглянулась посмотреть, плывет ли за ней Тристан.

Он стоял на берегу, глядя, как она уплывает. Мощные гребки ясно давали понять, что ей хочется оказаться как можно дальше от него.

Подобрав плававшую в воде палку, он с такой силой швырнул ее в заросли, что с дерева вспорхнула целая стая попугаев с возмущенным щебетом. Тристан громко выругался. Он потерял Джемму.

Она уже на полпути к яхте. Как бы ему хотелось закинуть в море широкую сеть и вернуть ее к себе! Но едва ли она захотела бы и дальше находиться в его обществе.

Монтовианские легенды гласили, что если охотнику удавалось поймать озерную нимфу, то, вытащив сеть на берег, он находил там не прекрасную женщину, а огромную разъяренную рыбу с острыми зубами, которыми она впивалась в него.

Озерную нимфу нельзя взять силой.

* * *

Через час Джемма, приняв душ и переодевшись, сидела напротив Тристана за элегантно сервированным столом под навесом на палубе «Аргуса» и рассеянно возила вилкой по тарелке с салатом из лобстера. Обычно после плавания Джемме очень хотелось поесть, но сегодня аппетит ей изменил.

Тристан тоже, скорее, делал вид, что ест. Его голубые глаза выглядели поблекшими и безжизненными, вокруг рта появились тонкие напряженные морщинки, которых она раньше не замечала. Непринужденная, дружеская атмосфера, установившаяся между ними утром, сменилась скованной вежливостью.

И все же она не могла сердиться на него. Судя по виду, Тристан чувствовал себя таким же несчастным, как и она. Несмотря на разочарование, Джемма понимала: он обманул ее только потому, что она ему нравилась и он хотел нравиться ей сам по себе, независимо от титула. Никто из них не ждал, что вспыхнувшее чувство окажется таким сильным.

Джемма по-прежнему с трудом осознавала, кто он на самом деле. Господи, неужели она сидит за одним столом с принцем из страны, которая до сих пор жила по средневековым законам!.. Он – королевская особа, она – простолюдинка, недостойная его. Джемма выросла в демократическом обществе. Неравенство ее возмущало. Она не считала себя ниже Тристана.

Что, если в эту минуту телохранители Тристана смотрят на нее в бинокль?

Оттолкнув тарелку, Джемма встала из-за стола.

– Извините, Тристан, но я не могу.

Он тоже немедленно вскочил.

– Вам не нравится ланч?

– Помните, что я сказала насчет того, что пластырь надо снимать одним рывком?

– Вы не хотите продлить эту боль.

Конечно, он все понимал. Несмотря на различие статуса, языка и воспитания, Тристан понимал ее.