махнула головой, вытирая рукавом рот.

За спиной парня показался ещё один человек; он дышал так, словно только что без подготовки пробежал стометровку и теперь намеревался выплюнуть лёгкие.

— Ёб твою мать, ты куда убежал?! — голос Кирилла звучал донельзя злобно. Он хотел отвесить брату оплеуху, но не сумел сохранить равновесие и шлёпнулся в траву, тут же заворчав.

— Говна поешь, — ответил Лёша и, глупо развернувшись на месте, тоже упал.

Ситуацию срочно нужно было спасать.

Именно поэтому Женю вывернуло ещё раз.

Над их головами послышалось громкое воронье карканье.

Глава 10. Поляна одуванчиков

Похмелье — не то, что хочется ощутить, едва откроешь глаза с утра.

Женя со стоном перевернулась на бок и посмотрела на время. Одиннадцать часов одиннадцать минут. Хорошие числа. Многообещающие. Для кого-то, не находящегося в её положении.

Девушка устало уронила голову обратно на подушку. Жуткая мигрень оперативно отреагировала на движение и вспышкой пронеслась от одного виска к другому, жуткой болью запульсировав в итоге где-то в районе затылка. Женя просипела слабое «ай» и крепко зажмурилась. Нужно было выпить воды и прожевать пачку аспирина целиком. И вспомнить ночные события, желательно. Но сначала — вода.

— А вот и юный алкаш пробудился от спячки, — голос отца, противно-радостный, прозвучал как набат. В ушах зазвенело, и Женя привалилась к стене, поморщившись.

— Ну па-а-ап…

— Чего папкаешь? Иди, попей водички что ли. И причешись. А то выглядишь так, как будто тебя всю ночь собаки под заборами таскали.

Девушка криво усмехнулась, пробурчала что-то вроде «это почти правда» и по стеночке доползла до кухни. Заботливо поставленная на стол огромная пивная кружка с водой показалась ей почти что святым Граалем или оазисом в пустыне; Женя осушила её за считанные секунды, а затем наполнила снова — уже для того, чтобы запить таблетку. Сжимающие голову тиски ослабли, позволив мыслям течь без лишнего напряжения.

«Боже мой».

Да уж, действительно — боже мой. Старенькая иконка, висящая под потолком в углу, смотрела на Женю как будто бы неодобрительно. Может быть, она даже покачала головой.

«Что вчера произошло».

Евгения никогда не забывала попойки. Да, порой некоторые моменты стирались из памяти, но чаще всего в этом была замешана либо текила, либо крепкое домашнее вино. Просто нужно было… немного постараться.

Лицо в зеркале не выглядело свежим — скорее, в него хотелось выстрелить из добротной двустволки. Женя тяжело вздохнула и принялась умываться ледяной водой; в голове что-то щёлкнуло.

Лес, жуткое лицо в темноте и в стельку пьяные братья.

Кошмар. Сущий ужас. Наблюдать со стороны за собственными выходками — худшая пытка на свете. Радует, что можно промотать воспоминания, как плёнку на видеокассете, но… Жене не хотелось упускать ни одной детали. Что-то внутри умоляло её обращать внимание на каждую мелочь, и потому она терпеливо вынесла и словесную перепалку между Алексеем и Кириллом, и их нелепые падения, и — о, боже — себя, блюющую куда-то в траву.

Да, после такого в лесу лучше не появляться как минимум пару дней. Он не любит, когда кто-то нарушает вековой покой и так небрежно обращается с его обитателями.

Но… что произошло дальше?

Женя помнит, как её подруги с дикими ругательствами поднимали двух братьев; помнит, как она сама кое-как встала на ноги, опираясь о ствол дерева; как Алексей сгрёб её в охапку, продолжая пререкаться с Кириллом, и как они дружной (или не очень) пьяной толпой принялись искать выход из чащи, ориентируясь на далёкие отблески фонарей. А потом… Потом всё как-то смялось, затуманилось. Женя озадаченно посмотрела на своё лицо, уже не столь опухшее и больше похожее на человеческую мордашку.

Они больше не гуляли. Выяснили отношения, посмеялись над глупым стечением обстоятельств, даже Кирилл не стоял, как обычно, с каменной миной, а активно участвовал в разговоре. Потом проводили Агату и Есению, после — саму Женю. Девушка ясно видела, как братья и Соня махали ей руками, заворачивая за угол. Дальше она вошла в дом и свалилась на диван безжизненным телом.

На душе полегчало. Никого не потеряли. Нужно было только написать подругам — справиться об их здоровье, как физическом, так и душевном. Но, добравшись до телефона, Женя столкнулась с некоторыми… проблемами.

Десять пропущенных — от Сени и Агаты. Сотня непрочитанных сообщений.

Сердце словно сжала невидимая рука. Женя судорожно раскрыла диалог, пробегая глазами по экрану, и тревога подкосила ей ноги, заставив плюхнуться на диван.

Соня пропала. Просто не вернулась домой, ни ночью, ни к утру, ни даже к обеду. Её мать обзвонила всех знакомых, полицию и морг, и её паника передалась каждой из подруг. И, в целом, от Сони можно было ожидать чего угодно, начиная путешествием в Казахстан и заканчивая экспедицией на Луну, но… сейчас был не тот случай. Женя чувствовала, что что-то не так. И ещё больше пугало то, что в этом мог быть замешан Алексей.

Нужно было действовать стремительно. Но в голове, как назло, воцарилась сплошная пустота, а мигрень резко усилилась, заставив Евгению с глухим стоном повалиться на спину.

Долгожданный летний отдых, обещавший быть безмятежным, постепенно превращался в какой-то триллер.

— Так, — вслух пробормотала Женя, изо всех сил сдавливая голову ладонями. — Всё будет хорошо.

Разговоры с собой у девушки начинались только в периоды ужасающей тревоги. Было в этом нелепом действе что-то успокаивающее; стоило лишь выделить в собственной голове место для добродушного защитника, как мысли сразу же направлялись в нужное русло, а животный страх постепенно сходил на нет. Даже тошнота, извечный спутник паники, притуплялась и, в конце концов, совсем исчезала, стоило сказать самой себе что-то ободряющее.

— Же-ень, мне мама Сони зво… Ты чего? Всё в порядке? — в дверях появилась Любовь Аркадьевна и охнула, завидев дочь в таком печально положении.

— Ага, — буркнула Женя и перевернулась на бок, глядя на мать. — Я знаю про Соню. Не переживай лишний раз. Нормально с ней всё.

— Ой, ну дай Бог, дай Бог, — запричитала женщина и скрылась с глаз. Евгения знала — её слова ситуацию не улучшили, и теперь Любовь Аркадьевна будет маяться ровно до момента, пока Соня не будет найдена, доставлена в тёплую постель и хорошенько накормлена домашней стряпнёй. Что говорить — Женя и сама лишь тогда перестанет беспокоиться.

Она ещё пару минут пролежала неподвижно, а затем резко вскочила на ноги (мир перед глазами слегка покачнулся) и решительно принялась приводить себя в порядок. Дом усиленно старался ей в этом помочь — стены искрились, пол грел голые