Мне хотелось сказать ей, что она еще слишком неопытна, чтобы делать такие заявления, но я побоялся смутить ее еще больше. А потом зацепился за последнее слово.

– Неприятен? Мне всегда казалось, что это слово решительно не может относиться именно к Вегарду.

– Никакая внешняя красота не может сделать человека приятным, если он хам и наглец.

Я усмехнулся. Ее наивность просто поражала.

– Да-да, я уже понял, что лично вам Вегард не слишком нравился. Но вы не можете говорить от имени своей служанки. Возможно, ей его внимание было как раз приятно, и она была с ним по собственной воле. И лишь потом решила сказать, что он ее принудил.

– Зачем бы ей было это делать? – принцесса всё-таки решилась поднять на меня глаза.

– Да хотя бы затем, чтобы получить за это деньги. Она не могла не знать, что Вегард собирался жениться на вашей сестре, и понимала, что скандал с какой-то горничной ему совсем не был нужен. Он без раздумий заплатил бы ей за молчание.

– Она совсем не такая, ваше величество! – девушка замотала головой. – И думать о ней так только потому, что она служанка, вы не должны!

– Вы сами сказали, что она сирота, и ей не на кого рассчитывать. А тут она могла получить большие деньги только за то, что позволила мужчине немного больше, чем должна была позволять.

– Она не такая! – почти закричала принцесса.

А я снова усмехнулся. Глупышка даже не поняла, что своими слова сейчас вовсе не помогала своей служанке.

– Вот именно потому, что она не такая, она и убила его! – сказал я. – Если, конечно, принять за правду то, что он овладел ею силой. Другая бы на ее месте выторговала побольше денег и постаралась всё забыть. А она честная и гордая – она решила ему отомстить.

Теперь принцесса смотрела на меня с ужасом. А чего она ждала? Если она хочет справедливого суда, то там и ей, и этой Лотте придется выслушать еще и не такое.

– Но в том-то и дело, что он не овладел ею! Он только попытался, но она припугнула его тем, что пожалуется моему отцу, и он ее отпустил. Вы сами сказали – ему совсем не нужен был такой скандал. И поскольку он отпустил ее, у нее не было причин для мести.

– О том, что он отпустил ее, вы знаете только с ее слов, – возразил я. – Поверьте – объятого страстью мужчину никакие угрозы не заставят остановиться.

На сей раз в голубых глазах ее высочества появилось что-то весьма похожее на жалость.

– Вы совсем никому не доверяете, ваше величество, да?

Я одновременно почувствовал и смущение, и гнев. Не хватало еще, чтобы эта соплячка меня жалела! А что касается слов горничной, то дворцовый лекарь мог легко их проверить – если, конечно, она была чиста и невинна, а не путалась с кем-то еще. Но говорить об этом вслух я, разумеется, не стал.

– А понимаете ли вы, ваше высочество, что если вам удастся доказать невиновность служанки, то это будет означать, что в тюрьму попадет кто-то другой?

Девушка надолго задумалась, а потом всё-таки кивнула.

– Если этот другой виноват, то это будет справедливо. Ведь он не только убил его высочество, но еще и промолчал, когда в этом обвинили Лотту.

Глава 25. Кайса

Церемония погребения принца Вегарда была торжественной и печальной. Его величество король Эйнар не проронил и слезинки, но в глазах его была такая боль, что что никто не решался с ним заговорить. А вот принц Бьорн позволил проявить себе слабость.

Меня удивило, что Эйнар и Бьорн почти не общались друг с другом – мне казалось, что им стало бы легче, если бы они черпали поддержку друг в друге. Впрочем, это было их дело – возможно, в Нерландии не принято было показывать своих чувств. Да и куда больше меня волновала Элина – она едва стояла на ногах, и я старалась находиться рядом, чтобы поддержать, подбодрить. И пусть самой мне никогда не нравился Вегард, я понимала, что должна была она чувствовать сейчас.

Элина плакала беспрерывно, и ее красными были у нее не только глаза, но и щёки, и искусанные до крови губы. И она лишилась не только любимого человека, но и короны принцессы Нерландии.

Поминальный обед был проведен по нерландским обычаям, и все, кто пришел почтить память принца Вегарда, пили странный напиток, названия которого я не знала, и говорили о его высочестве. На сей раз за столом сидели не только король Эйнар, его сын и герцог Орхус, но и все нерландцы, которые прибыли вместе с ними. Такое соседство с простыми воинами понравилось не всем нашим вельможам, но они вынуждены были терпеть это, поскольку за столом сидел и мой отец.

А после того, как трапеза завершилась, отец пригласил меня к себе в кабинет.

– Ты разговаривала с его величеством?

– Да, папенька.

Я предпочла умолчать о том, чем именно закончился наш разговор.

– Эйнар обратился сегодня ко мне со странной просьбой – он сказал, что не настаивает на скором завершении расследовании, ибо не хочет, чтобы оно было проведено абы как. Признаться, это меня сильно удивило – до этого он желал отомстить убийце как можно скорее.

– А мне кажется это вполне понятным, отец. Он не желает, чтобы была допущена ошибка.

– Ошибка? – переспросил отец. – Ах, да, ты про свою Лотту. Но понимаешь ли ты, что, думая о ней, ты ставишь под угрозу многих других людей?

– Других людей? – удивилась я. – Но если они ни в чём не виноваты, то разве это расследование их коснется?

Отец грустно улыбнулся:

– Ты еще слишком молода, чтобы разбираться в таких вещах. Если с твоей служанки снимут обвинения, то подозревать станут всех. Мы будем косо смотреть на нерландцев, а они – на нас. А если убийца окажется достаточно умён, и следствие не сумеет установить его имя, то король Эйнар никогда нас не простит.

– Не простит? Но ведь вполне возможно, что его сына убил кто-то из его окружения. Ни у кого из нас не было для этого ни малейших оснований.

Отец покачал головой:

– Полагаю, его величество предпочтет думать прямо противоположное.

– Может быть, вы пошлете кого-то за Ансой? Она наверняка увидит ответ в своем магическом шаре.

Тут я вспомнила, что мы с сестрами разбили этот шар перед самым приездом нерландцев, но понадеялась на то, что Анса уже обзавелась другим. Но эти воспоминания заставили меня задуматься о том,