– Мне нравится мир за стеной, но я опасаюсь того, с большой головой, – Ллой нахмурился и покосился на свою спутницу.

– Ничего не бойся, мир за стеной добрый и сытный. Пойдём быстрей, а то погаснет наш огонь, и в темноте ещё на кого-нибудь наступим, а у нас этого не любят.

Пастоя уже была наполнена сопением и храпом сородичей, когда в неё вернулись Ллой со своей спутницей. Они тихонько пробрались к месту, где размещалась хлоя Улы, и легли на свои травяные подстилки. Мбир с Сеей крепко спали, обнявшись, никто из них не заметил прихода их обри. А молодая вара вытянула руку, продолжая лежать, и стала гладить тело Ллоя, чем ввела того в жуткое возбуждение.

– Это чтобы ты пах мною, а не гуабонгом. Вода смыла с тебя запахи нашего рода. Жжоки ещё не привыкли к тебе, но скоро привыкнут, и гладить тебя я не стану.

– Нет, нет, гладь! – Ллой заворочался. – Жжоки ко мне ещё не скоро привыкнут. Они очень больно кусают. Я не хочу, чтобы они на меня напали.

Ула улыбнулась и закрыла глаза. Ллой тоже их закрыл. Он пытался совладать с морем чувств, захлестнувших его.

С первыми лучами Ярка в роду сабаев началось оживление. Проснулся и Ллой. Ула ещё спала, закинув руку за голову и слегка раздвинув ноги, открыв взору гуабонга раздвоенный бутон фэи. Ллой, сам того не подозревая, невольно сравнил фэю с одним из вьеров, что недавно подарила ему Ула. Эта молодая вара сейчас тоже казалась вьером, только большим. Он любовался ею с чувством умиленья и думал о том, что никому её не отдаст. Это незнакомое ему чувство придавало Ллою силы, и он уже сейчас, не дожидаясь полного Суна, готов был сразиться хоть с кем из кыпчанов, хоть с куапуром, хоть даже пусть его соперником станет грозный у-рык. Ула, как будто почувствовав на себе взгляд гуабонга, приоткрыла глаза и потянулась. Она улыбнулась ему и прошептала:

– Мне снилось, как мы с тобой купались в озере, нам было хорошо.

Ллой попытался вспомнить, что снилось ему, но так и не вспомнил. Однако вчерашнее ночное купание в его памяти оставило приятный след, несмотря на то, что он едва не утонул.

– Озеро – это хорошо, – ответил он и тоже улыбнулся Уле.

Проснулись Мбир с Сеей, и разговор между молодыми пресёкся.

– Ула, обри, принеси-ка нам всем немного мяса и воды, неплохо было бы поесть. Ты как, Ллой, не против мяса? – старый апшелок прищурился с ухмылкой.

Молодое тело гуабонга ещё росло, и чувство голода он испытывал почти всегда. Он не помнил такого случая, чтобы ему когда-то довелось отказаться от еды, тем более, если этой едой было поджаренное мясо зверя. Он качнул головой в знак согласия и громко сглотнул. Ула поднялась, ещё раз потянулась и отправилась к аяку. Вскоре она принесла кусок мяса, оставшийся от вчерашней трапезы, и воду в панцире речной илы. Всё это она передала своему одеру. Тот острым и длинным патругом разделил мясо на четыре части. Один кусок, самый большой, он протянул Ллою, себе взял немного поменьше, а варам достались два самых маленьких куска.

– Тебе, Ллой, надо много есть, чтобы стать ещё сильнее. После захода Ярка наступит полный Сун, и можно ждать гостей из кыпчанов. Кто-то из них всё равно придёт за Улой, даже если это будет не Камор. Ты должен будешь одолеть любого гостя.

Ула бросила на Ллоя нежный взгляд. Ллой уже хотел вскочить и заявить громко о своей готовности биться за Улу хоть с самим у-рыком, но под этим взглядом стушевался и закашлялся. Он только молча сжал свои огромные кулаки и потряс ими над головой.

– Я верю в твою силу, Ллой, и верю, что Мара будет на твоей стороне, – Мбир пригладил лохматую седую бороду. – У нас в роду пока ещё есть мясо эсели, и на охоту никто не пойдёт. Вары отправятся в лес, а мы с тобой займёмся твоим патругом. Может быть, день будет удачным, и мы отведаем опять бошей или хотя бы уж многоногих ёров, – Мбир бросил суровый взгляд на обеих своих вар.

– Всё во власти Мары, одер, ты же знаешь, – ответила ему Ула.

– Не полагайся только на праматерь, обри, а полагайся на себя. Сколько тебе можно говорить? У Мары и так много забот, ей может не быть дела до каких-то маленьких бошей. А бошей мы с Ллоем хотим, и вы нам их принесёте! – Мбир стукнул кулаком по собственной коленке.

Больше никто не проронил ни слова, все с аппетитом жевали жареное мясо.

После трапезы Ула с Сеей и остальными варами отправились в лес на поиски пищи, а мужская половина рода занялась своими повседневными делами – изготовлением патругов для самых разных нужд. Это были и ударные патруги, и режущие, и скребущие, и маленькие тонкие для прокалывания отверстий в шкурах. Ллою ещё предстояло научиться изготавливать их все, а пока под присмотром Мбира он упорно трудился над своим первым патругом. Уже вырисовывался контур лезвия, и вскоре можно было приступить к его заточке. Изготовление рукоятки являлось самым последним делом. Старый апшелок время от времени подправлял положение рук гуабонга, отводил в ту или иную сторону его крош, регулировал силу удара. Мбир заметил, что у его ученика были не такие подвижные пальцы на руках, как у всех апшелоков, они выглядели короткими и мясистыми, что, возможно, и придавало им ту самую силу, но и мешало в работе. Однако, несмотря на это, Ллой упорно трудился. По всему было видно, что ему очень хотелось овладеть искусством работы с камнем. И постепенно этим искусством он овладевал.

Вары пришли только к вечеру с богатой добычей, они были веселы. Мара была благосклонна к ним, хотя и сами они не теряли времени даром, а занимались неустанным поиском. Каждой из них удалось добыть изрядное количество бошей и многоногих ёров, а также сочные клубни пакуйи. Если после захода Ярка род навестят гости из кыпчанов, их будет, чем встретить.

Светило опускалось всё ниже к горизонту, и Уле становилось всё тревожней и тревожней. Она хмурилась и, казалось, совсем не радовалась своей богатой добыче. Даже похвала одера не сделала её веселей, даже жгучий взгляд Ллоя не смог заставить её глаза светиться, они оставались тусклыми. Заметив изменения в настроении обри, Сея отвела её в сторону и спросила:

– Что с тобой, Ула? Может быть, стоит смешать глину с мочой и обмазать тебе голову?

– У меня не болит голова, ётэ, у меня болит здесь, – молодая вара прижала руку к груди. – Я боюсь, что скоро за мной придёт Камор.

– Мара этого не допустит! Этого кыпчана сожрали гуабонги!

– А если нет? – Из глаз Улы выкатились слезинки. – Я только сейчас об этом подумала. А вдруг Мара оставила ему жизнь? Что со мной будет? Как я смогу быть элоей Камору, когда рядом Ллой?

Сея погладила голову обри.

– Сможешь, как и другие вары.

– Но у них не было Ллоя!

– Если по воле Мары Камор всё же придёт за тобой, ты станешь ему элоей и даже не посмеешь потом посмотреть в сторону Ллоя. Иначе сама знаешь, что будет.

Этот гуабонг горяч и силён. Может пролиться кровь, а она аху. Наши гуры убьют Ллоя. Чтобы не произошло, ты, обри, должна будешь подчиниться воле праматери.