– Ты слыхала, Сея, – обратился к элое Мбир, – Ллой сравнил нашу обри с вьером.

– Хороший знак, – ответила та ему. – Сама Мара сказала это за него.

Охотник громко хлопнул себя по коленям. Лицо его стало серьёзным.

– Да, это хороший знак. А теперь, вары, идите и займитесь делом. У нас с Ллоем своя работа.

Ула и её ётэ направились к тому участку пастои, где женская половина рода занималась повседневными делами. Ярк уже садился за горизонт, но в свете аяка каждый мог ещё что-то разглядеть. Ллой продолжил работу над патругом под присмотром Мбира. Тот его похвалил, потому что у гуабонга кое-что начало получаться. Он уже научился крепко удерживать ступнями заготовку, его крош теперь редко с неё соскакивал, и он больше ни разу не ударил себя. Когда за входом в пастою давно уже стемнело, члены рода начали потихоньку укладываться спать. Мбир похлопал Ллоя по спине и сказал, чтобы тот закончил свою работу. Он улёгся тут же рядом на подстилку из травы, и его Сея составила ему компанию. Ллою спать не хотелось – так он увлёкся делом. Если бы не Мбир, он, возможно, протрудился бы до самого восхода Ярка. Гуабонг сходил к дальней стене пастои и принёс оттуда из большой кучи себе немного сухой травы для подстилки. Он сел на неё и задумался. Вспомнилась своя прежняя пастоя и сородичи. Ллой не жалел о том, что расстался с ними. Пастоя апшелоков была значительно просторней, да ещё она имела живую стену. Сами же апшелоки хоть и были высоколобыми, но к нему, к Ллою, отнеслись дружелюбно. Они приняли его в охотники и даже предложили на выбор любую вару. Нужно было признать, что обычаи у апшелоков казались сложными и путаными, но зато они умели делать великолепные патруги. У его сородичей гуабонгов обычаи были проще и понятней, но патруги их были хуже. Получилось так, что он, Ллой, не смог стать полноправным членом среди своих, но, хвала Амэ, теперь он охотник у врагов гуабонгов – у апшелоков. Ллой удивлялся быстрым изменениям в своей жизни и не знал, кто больше позаботился о нём – его собственная праматерь или праматерь рода сабаев Мара. Он не испытывал никаких чувств к своим бывшим сородичам, даже к родившей его варе. Кого ему было приятно вспомнить, так только одну Лею. Но даже её чудный образ затмевала теперь высоколобая Ула. Когда же в голове Ллоя возникло лицо ненавистного ему Оуна, он ощерился и тихонько зарычал.

– Ты что, у-рыком себя возомнил? – раздался рядом весёлый и звонкий голос Улы. – Только не ешь меня, я дам тебе ещё бошей, – вара присела рядом. – Мне приятно, что ты будешь спать за один шаг от моей хлои.

– Я не хочу спать, – Ллой нахмурил лоб. – Я бы ещё потрудился над своим патругом, но Мбир мне не разрешил.

– И мне не спится, – бодро ответила Ула. – Хочешь, я покажу тебе одно место в нашей пастои, которое ты ещё не видел?

– Да, покажи!

– Тогда вставай и иди за мной.

Вара подошла к аяку и взяла из него толстую горящую палку.

– Давай мне твою руку.

Ллой сжал в своей огромной ладони узкую ладонь Улы. Он ощущал тепло её руки, и ему было приятно. Не то чтобы молодому гуабонгу опять захотелось овладеть этой варой, нет, он просто испытывал незнакомое ему приятное головокружительное чувство, и только. А Ула тем временем тянула его вглубь пастои. Они прошли мимо рядов готовящихся ко сну членов рода и мимо живой стены, от которой Ллой опять с трудом оторвал взгляд. Прошли мимо отхожего места в дальний и тёмный конец пастои, где гуабонгу на самом деле ещё не доводилось побывать, может быть, даже потому, что там стояла вечная ночь. Но огонь в руке Улы прогнал эту ночь, и теперь обоим их взорам предстал довольно высокий круглый ход в стене. За ним опять простиралась ночь. Ллой остановился в нерешительности, и вара эту нерешительность заметила.

– У нас говорят, что гуабонгов породил Хавой, и они вышли из-под земли. Я думаю, это вымысел. Если бы твои предки родились под землёй, ты бы теперь не испытывал страха.

– Ллой ничего не боится! – спутник Улы отпустил её ладонь и начал стучать себя в грудь. – Гуабонгов породила Амэ, она маунт! Пойдём, я буду идти впереди!

Вара усмехнулась и передала горящую палку Ллою. Тот весь напрягся, и, выставив перед собой огонь, начал медленно продвигаться вперёд. Вскоре оба они вошли в круглый проход и двинулись по сужавшемуся впереди коридору. Он, этот коридор, оказался недлинным, и закончился таким же круглым выходом, только меньшим в размерах. Вдоль его стен с обеих сторон были выдолблены неглубокие ниши, полностью забитые черепами как гуабонгов, так и апшелоков. Ллою подумалось, что если бы не всесильная Амэ, его обглоданный череп теперь бы соседствовал с остальными. Разглядывая трофеи сабаев, гуабонг осторожно шёл вперёд, фыркая от напряжения, за ним следовала Ула. Пройдя коридор, Ллой остановился в его конце в нерешительности. Он просунул факел в круглый проход перед собой, но кроме каких-то отблесков ничего не увидел. Его голова медленно повернулась к следовавшей за ним варе. Та ему улыбнулась.

– Ничего не опасайся, шагай смело вперёд. Здесь находится великое чудо нашего рода. Это подарок Мары.

Хотя лицо Улы было безмятежным, Ллой пожалел, что не взял с собой патруг. Сжимая его в руке, ему было бы спокойней продвигаться по этой мрачной неизвестности. Вдруг неожиданно его ноги коснулось что-то лохматое. Сердце гуабонга бешено заколотилось, и он уже готов был схватиться голыми руками с хищником, обитавшим в этом глубоком и тёмном подземелье. Однако весёлый голос Улы его остановил.

Локо, хороший мой, и ты решил пойти с нами! Тебе надоело охранять пастою, я тебя понимаю, – рука вары потрепала голову сабая. Тот прижал уши и высунул язык. Ллой видел, как счастлив был зверь оттого, что Ула его ласкала. Это было так странно. Вскоре сабай ринулся вперёд и исчез в темноте. Из кромешного мрака донёсся плеск воды. Ула легонько подтолкнула гуабонга рукой. Сделав несколько шагов по каменистому полу, уходящему вниз, в свете факела Ллой увидел ровную, словно скованную Хавоем, гладь воды. Зрелище его напугало. Не потому что гуабонг так уж страшился воды, хотя, как и все его сородичи, сторонился водоёмов, не умея плавать, а оттого, что увидеть её ему довелось глубоко под землёй. Суеверный первобытный страх взял над ним власть. Подталкиваемый Улой, Ллой сделал ещё несколько нерешительных шагов. Свет выхватил из темноты лохматую голову Локо, маячившую над поверхностью подземного озера. Вара молча взяла факел из руки гуабонга и положила его на кучу сухих веток у кромки воды. Огонь вспыхнул с новой силой, и глазам Ллоя предстала завораживающая взгляд картина подземного зала продолговатой формы со сталактитами на потолке, нависшими над замершей в вечном покое чашей озера. Гуабонгу доводилось видеть и реки, и небольшие водоёмы в окрестностях бывшей его пастои, но они находились на поверхности во владеньях Арка. Никому из его сородичей никогда бы не пришла в голову мысль о том, что глубоко под землёй могла быть вода, да ещё так много её. Можно было предположить, что здесь, в глубинах горы, находился другой, неподвластный Арку мир, наполненный своими жителями, как тот из них, что изображён на живой стене, и необязательно, что эти жители должны были быть доброжелательными к гостям. Однако сабай Локо безбоязненно забрался в воду, а уж он-то должен был почувствовать врага. Пока Ллой в тревоге оглядывался по сторонам, Ула вслед за Локо погрузилась в озеро. Она окунулась с головой и шумно вынырнула. Лицо её озаряла радость. Рукой она поманила к себе Ллоя.