Никто из гостей не был мелочным. И все они обладали широкими взглядами на жизнь и на соседний карман, а поэтому не имели привычки запоминать, сколько берут из картонного сейфа и конечно не пытались себя принуждать, хотя изредка бросать в этот сейф презренные ассигнации и не менее презренный металл.

Возможно, поэтому нам всегда не хватало от получки до получки, и мы всегда ходили в банкротах. Но это бытовое несовершенство абсолютно не влияло на ход исторических событий, не отражаясь отрицательно на наших гостях. Банкротство заставляло нас без церемоний наведываться к школьным товарищам и, в первую очередь, к Павлу Креславскому. Даже в его отсутствие мы понимали свой долг к ближнему и поэтому поровну делили обнаруженные накопления.

При встрече Павел говорил нам: «Как жаль, что в последний ваш приход я не видел вас». А мы отвечали: «Не огорчайся. Потерянное мы возмещаем по твердому курсу».

Дипломатия – великая сила. Она мирит даже народы.

Товарищи по легкомыслию юности, может, предусмотрительно жили от нас далековато, а поэтому приходилось использовать транспорт и в чаще всего трамвай. В таких случаях мелких денег для оплаты проезда в трамвае у нас не было, а принимать наше честное слово в оплату за проезд кондуктора решительно отказывались. Видимо, это была столь крупная денежка, что размену в трамвае не подлежала.

В таких случаях нас часто выручала фантастическая способность моего друга находить деньги. Правда, он находил по мелочам, но когда нужно, он эту мелочь находил. Это было как у волшебника Кио. Не имея в кармане даже ломаного гроша (тогда еще существовали полкопейки), великолепный курчавый Нисон смело заходил в вагон трамвая, ободряя меня улыбкой. И действительно, пока он доходил до середины вагона, Нисон несколько раз наклонялся, и нужная сумма для оплаты двух билетов была у него в руках. Приходилось только удивляться такому везению. А он молча возмущался моей бездарности ловить миг удачи.

Я действительно был преступно невнимателен к утерянным деньгам и если даже споткнулся бы на сверток с миллионом рублей, то отнес бы это к халатной работе дворника и, перешагнув препятствие, пошел бы дальше. Как-то я заметил Нисону, что деньги, которые он находил в трамвае, фактически принадлежат кондуктору в виде премии. На это он мне резонно ответил: «Я же облегчаю труд кондуктора. После меня ему не нужно нагибаться. А всякий труд должен поощряться». Это был философский вывод, достойный присутствовать в «Капитале» Маркса.

Иногда, когда мы собирались в очередной набег, Левант говорил: «Поедем на «колбасе». Тогда сзади трамвайного вагона торчал метровый буфер, а над ним располагался резиновый шланг; «ездить на колбасе» – это значило вскакивать на буфер. С «колбасниками» воевали постовые милиционеры. Их соловьиные трели нарушали покой тесноватых улиц. Такой способ передвижения из любительского вечером превращался в массовое явление утром. Когда люди ехали на работу, трамваи были так переполнены, что при всем желании нельзя было повиснуть даже на подножке. Чтобы не опоздать на работу приходилось пользоваться «колбасой».

Однажды, когда Левант собирался ехать на работу, я взбунтовался и настоял зайти в трамвай. Я даже упрекнул товарища: «Неужели ты не сможешь найти четыре копейки?» Но его интуиция была действеннее моих укоров. Мы зашли в вагон, но пришлось быстро выбираться на свежий воздух. Почему-то в том вагоне никто не пожелал даже из спортивного интереса потерять хотя бы одну копейку. Бывают же такие скаредные, мелочные люди, и их собрался целый вагон. Правда, в трамвае было много читающих газеты или книги. А известно, что просвещение делает человека совершенней. Больше я никогда не оспаривал интуицию моего друга.

Проехать же без билета было абсолютно невозможно. Ленинградские кондукторы трамваев были на высоте своего профессионализма. Их инквизиторский глаз безошибочно настигал «зайца», который подвергался позорному изгнанию. Кондуктора с лихвой оправдывали свое служебное положение.

Теперь же общественный транспорт терпит миллионные убытки после перехода на самообслуживание. Но нет безвыходных положений. Вместо трех копеек за проезд мы теперь платим пять. Этим мы частично оплачиваем тех, кто по врожденной, аристократической брезгливости катается на транспорте без билета, принимая трамвай за фамильную барскую карету, а кондуктора за личного кучера.

Это теперь, когда к трудяге-трамваю прибавились сотни автобусов, троллейбусов и голубые линии метро, отпала необходимость поездки на «колбасе», которая вообще исчезла и больше не уродует трамвай.

Из любого металла можно соорудить памятник кондуктору трамвая и если не ему, то его солидной денежной сумке.

Друг моей юности успешно окончил топографический техникум и затерялся среди полей, гор и лесов нашей необъятной Родины.

Милый Нисон, где ты?

15

Шаруль бело из канна ла садык /Грибоедов/[38]

В 1936 году случилось в моей жизни знаменательное событие. Сероглазая Женечка вышла замуж и уехала в Москву. Внешне я принял это как нормальное явление. Но внутренне был потрясен случившимся. Эта непримиримость так и живет в моей душе, хотя я все принял и понял.

А через год женился и я. Вежливо выражаясь, это была странная женитьба и странное замужество.

Нет, внешне все было пристойно.

…Прошел год, как Женечка с мужем уехали в Москву. Казалось, все прошлось стороной как грозовая туча в июльский день. Но в сущности это было не так. В моей душе жило разбитое поклонение божеству. Горечь от исчезновения святого и дорогого. Сознание безвозвратной потери прошлого.

Все мое существо подспудно копило многое: и протест против несправедливости судьбы, и потрясение от внезапно погасшего маяка. Все это происходило без моего желания и участия, но отойти в сторону от всего этого я не мог.

Такое состояние не могло продолжаться вечно. Должен был возникнуть какой-то выход. И выход нашелся. Я вспыхнул пожаром страстей к давно знакомой женщине, работавшей рядом.

….Гремели и пылали багровым пламенем вулканы. Рушились горы. Море поглощало берега. Не было ни дня, ни ночи. Ни Луны, ни Солнца. Ни начала, ни времени. Было одно томительное ожидание, ожидание любви.

Я раньше видел и знал, что эта женщина ограничена в своем развитии, но теперь все поглотила буря страстей, и я стал глух и слеп к призывам разума, к опыту жизни. Это было отчаяние сердца, блуждание в потемках мятежной любви.

Часто у женщин замужество происходит не по любви. То девушке кажется, что она нагулялась и нужно прибиваться к одному берегу, то она увидела, что все ее подруги замужем, а она все одна и одна. Подворачивается случай, и девушка становится замужней женщиной. А бывает, материальная заинтересованность приводит невесту в дворец бракосочетания. Не исключено, что случайная размолвка с любимым, – и назло ему женщина соединяет свою судьбу с нелюбимым.

Так случилось со мной. Моя половина вышла за меня замуж, потому что между ними пробежала черная кошка, которая оказалась сильнее двух любящих сердец.