Другими словами, удача имеет большое значение, это относится и ко мне. Разговор с персоналом лаборатории Университетской больницы Осло, где измеряли уровень гормонов во взятых мной образцах крови, был мне очень полезен.

Выработка половых гормонов, таких как эстроген и тестостерон, происходит в результате цепной реакции в организме. В центре этой реакции находятся два важных гормона: лютеинизирующий и фолликулостимулирующий. О самой реакции поговорим позднее, а пока я лишь скажу, что в рамках своего исследования не планировала измерять уровень ЛГ и ФСГ. Меня больше интересовали другие гормоны, особенно эстроген.

Однако во время телефонного разговора с сотрудниками лаборатории я задалась вопросом: не нужно ли также измерить уровень ЛГ и ФСГ? Лучше произвести больше измерений, чем меньше, поэтому мы с коллегами решили, что это хорошая идея.

Сегодня я счастлива, что мы приняли это решение.

Однажды поздней осенью 2006 года я вошла в больницу Бетаниен. Я поднялась по лестнице и прошла мимо статуи ангела, смотрящего в небо. Миновав пост охраны, я поприветствовала коллег и пациентов, которые шли по белому коридору. Для них это был совершенно обычный день, но не для меня: в кабинете ждали результаты.

Большинство исследователей помнят день получения результатов. Годы напряженной работы наконец завершаются цифрами на экране компьютера. Они имеют огромное значение: вы либо получаете результаты своей мечты, либо ничего. В последнем случае гипотеза, над которой вы размышляли и на чем долгое время были сосредоточены, окажется на научном кладбище. Для меня это был судный день.

Мой кабинет находился в конце коридора второго этажа, прямо перед операционной. Он был крошечным, но зато с балконом, откуда открывался вид на жилой квартал, расположенный по другую сторону улицы. Это был мой оазис покоя, он мне очень нравился. В кабинете лежали стопки научных журналов, книг и методичек. На работе у меня не было ничего личного: там моей личностью были книги и журналы.

Я взялась за ручку двери, но на мгновение замешкалась: моя рука дрожала. Считается, что исследователь должен не поддаваться влиянию эмоций и всегда оставаться уравновешенным. «Чепуха», – подумала я. Будучи знакомой со многими исследователями, я прекрасно знала, что это обычные люди.

Я пыталась понизить ожидания и убедить себя, что будет достаточно увидеть в результатах хотя бы маленькую подсказку, которая укажет мне правильное направление. Этим направлением мог быть эстроген или, например, кортизол. Мне требовалось то, что я могла бы исследовать дальше. Я была готова разочароваться и пыталась убедить себя, что даже незначительные результаты ценны. Отсутствие конкретного результата – это тоже результат.

Но кого я пыталась обмануть? Я поставила все на одну карту, отказавшись от гарантированной карьеры в Осло ради работы в низкостатусной сфере. Мне было что терять.

* * *

Меня ждало электронное письмо. Я открыла файл с результатами и почувствовала, что тревожность отступает, сменяясь любопытством. На секунду я увидела себя тринадцатилетней девочкой, читающей энциклопедию в день маминых похорон; студенткой, с энтузиазмом задающей вопросы доктору Бакнеллу; молодой женщиной, которая однажды улыбнулась в своей спальне в Ливерпуле и сказала: «Тогда мне придется защитить кандидатскую диссертацию». Это было то, ради чего я усердно трудилась. Влияет ли какой-нибудь гормон на иммунную систему?

Компьютерная программа стала выдавать результаты. Прошло несколько минут, и на экране появилось больше данных и несколько графиков. Связи с нарастающей четкостью материализовались на моих глазах.

– Черт, это выглядит хорошо, – прошептала я.

Мое внимание привлекли ЛГ и ФСГ, уровень которых было решено измерить в последний момент. Когда их уровень повышался, вместе с ним возрастал и уровень цитокинов, вызывающих воспаление при ревматоидном артрите. Это касалось и «хулиганского» фактора некроза опухоли (ФНО) – цитокина, ответственного за большую часть воспалительной реакции. Дело в том, что результаты, связанные с этими гормонами, стали для меня полной неожиданностью, ведь изначально я вообще не собиралась измерять их уровень. Но что же это значило? Я таращилась на свой стол, вспоминая все, что прочла и узнала. Потребовалось всего мгновение, чтобы пазл сложился.

Когда организм производит половые гормоны, мозг посылает сигналы через ЛГ и ФСГ. Именно эти два гормона сообщают яичникам и яичкам, что нужно вырабатывать эстроген и тестостерон. Уже несколько лет известно, что колебания в уровне половых гормонов влияют на ревматоидный артрит, но все исследователи рассматривали лишь конечный продукт цепной реакции, уделяя основное внимание эстрогену. Что, если главные виновники находятся выше по цепи?

Истории моих пациенток в точности соответствовали графикам на экране. Их состояние улучшалось во время беременности и ухудшалось после родов. У многих из них ревматоидный артрит развился в период менопаузы или после рождения ребенка. Уровень ЛГ и ФСГ падает во время беременности, но возрастает после родов и во время менопаузы. Это было логично. Почему никто не заметил этого ранее?

Я встала и подошла к окну. Глядя, как дождь капает на крыши больших белых домов, я пыталась осознать то, что сейчас произошло. Я надеялась, что никто не постучит в дверь и не позвонит. Радостью лучше наслаждаться в одиночестве.

* * *

Я поставила все на идею, которая больше никого не интересовала. Моя цель состояла в том, чтобы пойти новыми путями и в итоге помочь своим пациентам, но риск неудачи был велик. Вплоть до того дня в своем кабинете я боялась, что могу зайти в тупик. Несколько месяцев я старательно отгоняла от себя эти мысли, чтобы нормально работать. Теперь прошлые переживания отступили. Возможно, я сделала важное наблюдение. По крайней мере, это было что-то новое. О таком открытии я даже мечтать не осмеливалась.

Выраженное воспаление – это основная проблема ревматоидного артрита. Если бы эти гормоны оказались важным фактором развития воспаления, можно было бы разработать совершенно новый метод лечения.

Я думала о маме. Мне вдруг показалось, что все невзгоды, которые мне пришлось пережить в детстве, служили большой цели. Теплая слеза скатилась по моей щеке.

Я написала электронные письма нескольким исследователям из Университетской больницы Осло, с которыми общалась. Что они думали о моей находке? Опьяненного счастьем начинающего исследователя их реакция разочаровала. Они поздравили меня с полученными результатами и сказали, что они интересные, но больше никаких комментариев не последовало. Никто из этих людей особенно не интересовался гормонами и аутоиммунными заболеваниями.