– И что произойдет, если там появится убийца?

– Если это случится, – улыбнулся Собек, – я выполню свой гражданский долг и осуществлю гражданский арест, а затем передам его полиции.

– А вдруг он будет сопротивляться аресту?

– Я использую доступные мне инструменты для нейтрализации его сопротивления.

– А чье лицо вы представляете, когда бьете по груше у себя в спортзале?

– Я в состоянии контролировать свои эмоции.

– В этом я не сомневаюсь. Весь вопрос в том, насколько вы захотите контролировать их.

Собек ничего не ответил.

– Знаете, – продолжил Уинтер, – сейчас лучшее, что вы можете сделать, – это не мешать и позволить всем нам делать свое дело. Следствию меньше всего нужен ваш совершенный в состоянии аффекта самосуд.

– Хороший совет, – съязвил Собек. – Я его рассмотрю.

Уинтер поставил свой стакан на землю и встал.

– Спасибо за кофе.

– Я хочу получать регулярные отчеты в течение этого дня.

– Я уверен, Андертон будет рада их обеспечить.

Уинтер ушел не оборачиваясь. Телефон завибрировал, когда он уже подходил к главным воротам. На автоответчике было десять сообщений от Андертон. Все они пришли, когда он был с Собеком. На могиле была мертвая зона в прямом и переносном смысле. Уинтер поставил на воспроизведение первое сообщение. Звук прерывался, но смысл был понятен.

«Еще одна бомба. Ребенок. 10 лет. Срочно перезвоните».

Он нашел номер Андертон, нажал на кнопку вызова и побежал к машине.

18

На Спенсер-авеню уже стояло четыре фургона новостных каналов, вокруг которых сновали техники и репортеры. Самый большой принадлежал «Глобал Би-си». Рядом стояла Шарлотта Дилейни и, активно жестикулируя, раздавала команды. Она казалась ниже ростом, чем вчера, словно вне студии вся ее значимость испарялась.

За фургонами улица была перекрыта. У заграждений нос к носу стояли полицейские машины – патрульные, микроавтобусы, джипы. В двадцати метрах от них располагался сам дом. Малиновая облицовка, аккуратная лужайка с деревьями – все имело очень уютный вид. Скорее всего, это был дом на две спальни, не больше. По словам Андертон, здесь жила Майра Хупер и ее десятилетний сын Коуди, который и взорвал бомбу. Муж жил отдельно.

Около ограждений стояли десять полицейских в форме и восемь следователей в штатском. Фримен наверняка был уже внутри, желая все видеть своими глазами. У дома уже стояло несколько зевак из числа соседей, не скрывающих своего любопытства. Через некоторое время сюда придут толпы.

Уинтер расплатился с таксистом, дав ему щедрые чаевые за превышение скорости, и, не тратя времени, пересел в «мерседес» Андертон. Дилейни была погружена в происходящее за ограждениями, но ничто не мешало ей в любой момент обернуться и увидеть его. А меньше всего Уинтеру хотелось сейчас говорить с ней. С момента взрыва прошло совсем немного времени, и никакой официальной информации еще не было. В этот период ожидания она будет готова на все, чтобы вытянуть из кого-нибудь хоть что-то. Уинтер наблюдал за происходящим через лобовое стекло. Обстановка напоминала муравейник – все бегали туда-сюда с важным видом.

– Мы не спасли ее, – сказал он, нарушив молчание.

– Вы не можете винить себя за случившееся.

– Я и не виню. Не я собирал бомбу и не я привязывал ее к груди Майры.

– Ну да, но лично я чувствую вину. Мне все время кажется, что я могла бы сделать больше, ведь он обходит меня вот уже три года подряд.

– Может, и так, но нужно держать вину в рамках. Она только мешает.

– Ну да. По крайней мере, вы тоже ошиблись – не догадались, что следующей жертвой станет ребенок.

– И впервые я рад, что не догадался.

– Что же все-таки случилось? Он оборудовал бомбу наклонным переключателем?

Уинтер покачал головой.

– Я уверен, выключателя не было. Просто убийца использовал Коуди как орудие шантажа. Он сказал ей: «Делай, как я скажу, или мальчик умрет», – и, услышав это, Майра была готова на все. Связь между матерью и сыном неразрывна. Сильнее связи не бывает. В этой ситуации большинство матерей не задумываясь пожертвуют собой. Но есть и хорошая новость.

– Разве?

– Следствие снова активизировалось, а значит, появится новая информация, которой еще вчера у нас не было. Во-первых, в этом году он решил все сделать утром. Во-вторых, он использовал в качестве взрывателя сына, а не мужа. Зачем ему понадобилось значительно менять привычную схему?

– Он использовал Коуди, потому что Майра и ее муж не жили вместе.

– Да, но почему бы просто не взорвать замужнюю женщину?

– Хороший вопрос, – пожала плечами Андертон.

Уинтер некоторое время наблюдал за полицейскими, ошивающимися около места преступления.

– Нам нужно попасть в дом. Там ответы найдутся.

– И как нам это сделать?

– Мы можем подойти к двери и потребовать, чтобы нас впустили. Вы тридцать лет проработали в полиции, да и я уже за несколько раз примелькался. Они нас примут с распростертыми объятиями.

– Не думаю, что Фримен так же видит ситуацию, – сказала Андертон, почти что улыбаясь.

Уинтер посмотрел на дом и на фургоны. Дилейни оживилась, как после капельницы с кофеином.

– У меня есть идея. Идите за мной.

Он вышел из машины и пошел к фургону «Глобал Би-си». Андертон не отставала ни на шаг. Дилейни заметила их, когда они были в десяти метрах от нее. Она махнула рукой оператору и пошла навстречу.

– Мистер Уинтер, как я рада снова вас видеть. Лора, – коротко поприветствовала она Андертон.

– Шарлотта, – откликнулась та.

– Не обижаетесь на меня из-за интервью? – спросил Уинтер.

– Конечно, нет, – ответила Дилейни. – Прекрасное интервью. Я уже давно так не веселилась.

– Не хотите эксклюзива?

– Я вся внимание.

– Сначала нужно поговорить. Без камеры. Это означает, что она должна быть выключена и направлена в другую сторону.

Улыбнувшись, Дилейни повернулась к оператору. Он снял с плеч камеру и сделал шаг назад. Репортеры и техники других фургонов начали замечать, что что-то происходит. Они смотрели, показывали пальцами и переговаривались.

– Запись не ведется, – сказала она.

– Вчера вечером мы снова просматривали материалы дела и заметили, что кое-чего не хватает. И это кое-что проливает свет на личность убийцы.

– О чем конкретно речь?

– Не так быстро. Нам нужно поговорить с Фрименом и рассказать ему о том, что мы нашли. Потом мы вернемся к вам и дадим интервью.