Зачем ему жить? Чтобы пугать детей или заставлять прелестных девушек вопить от страха при виде чудовища, а местных крестьян — складывать за спиной кукиш, отпугивая дурной глаз, когда приходилось доставлять еду и вино в поместье?

Уронив в отчаянии руки, он уставился на свое отражение.

«Доброе утро, миссис Портер. Как вы спали прошлой ночью? В одной постели со своим хромым Калибаном-мужем?»

Всего одного шага оказалось достаточно, чтобы достать до зеркала, разбить кулаком стекло и расколоть старую деревянную раму на куски. Рен заметил кровоточащие костяшки пальцев, лишь взявшись за ручку двери в спальню своей жены. Новые шрамы в его коллекцию.

— Продолжай мыться.

Низкий голос донесся от двери, из-за спины Калли, та вздрогнула от неожиданности.

Она услышала его шаги, но не отрывала взгляда от голубых и золотистых огоньков, пляшущих на углях в камине.

— Продолжай мыться.

Она медленно наклонилась, чтобы намочить тряпочку, потом подняла руки, чтобы выжать ее, так что струйки горячей воды потекли по замерзшей коже. Она вздрогнула от контраста, но тут же провела тряпочкой по рукам до плеч и шеи.

Большая теплая ладонь забрала у нее тряпочку.

— Позволь мне.

Это был не вопрос — вежливый приказ.

Второй раз за этот день он мыл ее. Теплая тряпочка скользила по спине, животу, грудям, между ногами. Калли невольно стала извиваться. Почему его действия кажутся более интимным, более смелым вторжением, чем шокирующие ласки прошлой ночью?

Возможно, всему причиной нежная забота, с которой он отводил волосы с ее лица, или теплое дыхание, щекотавшее щеку, когда он скользил обеими руками по ее коже.

Ночь окутала все тишиной. Дом стал для них надежным убежищем, отгораживая от шума и суеты этого мира, оставив только тихие шорохи и звон капель, падавших в тазик, да еще грохот сердца Калли в ушах.

Эго было возбуждение, определенно возбуждение, но не только… он так тщательно намывал каждый ее палец, словно она была беспомощным младенцем. Так бережно сжимал подбородок, когда поворачивал к себе ее лицо, чтобы оттереть мазок грязи, которого она не заметила.

Когда Рен отложил тряпочку и взялся за щетку, у Калли перехватило дыхание от того, как бережно он распутывал ее растрепанные волосы.

Она немного расслабилась, наслаждаясь теплом, исходящим от тела мистера Портера, согревавшего ее сзади. Рен еще долго продолжал водить щеткой по волосам, теперь блестящим и приглаженным.

Калли не подозревала, как нуждалась в этой ласке, пока не ощутила ее. Не сознавала, что долгие годы заботы о родных пробудили глубокую и молчаливую тоску. Потребность быть лелеемой, оберегаемой.

Он знал. Мистер Портер точно знал, как она обездолена, иначе не делал бы всего этого.

«Бедняга. Бедный, добрый, славный человек…»

— Мне нравится, когда ты обнажена. И еще больше нравится, когда ты мокрая.

«Возможно, „славный“ — не совсем точное определение».

Калли не испытывала страха. Сегодня он спас ей жизнь. Лестница… да. Он явно ей не поверил, но как только колени перестали трястись, Калли сообразила, что вряд ли Рен виноват в случившемся. Наоборот, слава небесам, что он вовремя ее поймал!

Откровенно говоря, если бы он хоть немного ее поощрил, она мгновенно увлекла бы его на ковер и постаралась показать, как много значит для нее его заботливость!

«Помедленнее. Нельзя отпугнуть дикое создание».

Если она наберется терпения, станет упорно ждать, изображая пассивность, Рен может открыться ей.

О, капюшон он не скинет! На это Калли даже не надеется. Он откроет ей душу! Недаром сейчас касается ее с таким желанием, испытывая глубочайшую потребность. Втайне она ликовала. Особенно теперь, когда знала, что он не только не причинит ей зла, но и сделает все для ее защиты.

Так что, когда он протянул сияющий маленький символ сделки, она положила жемчужину на язык и закрыла глаза. Он встал, взял ее за руку и потянул к себе. Жар, исходивший от него, окутал ее, успокаивая и одновременно опаляя.

— Ты принадлежишь мне, Каллиопа. Хоть и ненадолго, но ты моя. Я купил тебя.

Калли кивнула и покорно опустила голову Хриплый голос, произнесший слово «моя», словно молния поразил ее. Какое пьянящее сочетание: возбуждение и доверие, предвкушение и повиновение. То, что могло стать пугающим, стало желанным и чувственным. То, что могло заключить ее душу в оковы страха, стало почти счастьем. Быть вожделенной настолько сильно, насколько этот человек желает ее. Раньше она не знала ничего подобного.

Но будет ли он по-прежнему хотеть ее так же сильно, после того как завладеет ею?

Она услышала шорох ткани и поняла, что Рен сбросил капюшон. Его лицо…

Конечно, не стоит заботиться о таких поверхностных, несерьезных вещах, и все же… разве она не наслаждается его вожделением? Разве не она хотела быть желанной? Но ведь и он хотел быть желанным. Не так ли?

О… о Господи…

Похоже, что ключ к его сердцу попал ей в руки, хотя она и покоряется каждому его приказу. Он жаждет быть желаемым ею… поэтому решил, что заставит Калли хотеть его с такой силой, что ей будет безразличен его внешний облик.

Острый укол сочувствия заставил ее вздрогнуть. Нет, это не жалость. Он слишком силен и грозен, чтобы вызвать в ней жалость. И все же он отчего-то уверен, что недостоин любви… Подумать только, стремиться заполучить ее, используя манипулирование и шантаж… это так ранит сердце.

Она почувствовала, что он наклонился еще ближе, и ощутила его мужской запах. Ее затвердевшие соски коснулись шелка его халата.

Они стояли так близко, что, казалось, слились воедино.

Он придвинулся еще немного… и нежно поцеловал ее в шею. И эта невероятная нежность ошеломила Калли. Настолько, что слезы жгли глаза.

Рен осыпал поцелуями ее шею, ключицы, щеки, подбородок…

Она инстинктивно повернула голову, стремясь прижаться губами к его губам. Но он тут же отстранился.

— Не шевелись.

Да, ему нравилось, когда она не двигалась.

Она подчинится. И замрет, как кошка, охотящаяся на голубя.

Он снова поцеловал ее щеку. Висок. От его дыхания шевельнулись крохотные завитки на лбу. Он поцеловал ее за ушком, в затылок, и медленно-медленно проложил дорожку из поцелуев к плечу. Теперь его губы, мягкие и теплые, стали горячими и влажными.

Наконец он снова встал перед ней. На этот раз, когда он целовал ее шею, Калли вздернула подбородок и слегка подалась вперед, навстречу его губам. Но что она должна была испытывать в это время, когда его язык ласкал ее губы? Он чуть прикусил ее нижнюю губу, сводя с ума. А ведь еще даже не двинулся ниже ключиц!