— Насколько я помню, там еще и эпиграф, — мягко заметил Рен.

Ошеломленно глянув на мужа, она вернулась к началу:

— «Когда фиалка голубая

И желтый дрок,

И львиный зев,

И маргаритка полевая

цветут, луга ковром одев,

Тогда насмешливо кукушки

Кричат мужьям с лесной опушки:

Ку-ку!

Ку-ку, ку-ку!»

Рен слегка улыбнулся:

— «Бесплодные усилия любви», — объявил он. — Акт пятый, сцена вторая.

Она покачала головой:

— Как… но ты месяцами не покидал поместья! Как тебе это удалось?

Он откинулся на спинку стула, весьма довольный собой, счастливый ее радостью.

— Баттон, конечно, с небольшим участием твоей матушки. Они прекрасно сработались. Я ими восхищен.

Калли насторожилась, очевидно, пораженная неожиданной мыслью:

— Что случилось?

— Так… глупости. В конце концов в Лондоне не один театр. И вряд ли они могли быть знакомы в те дни…

Рен нахмурился:

— Айрис и Баттон? Полагаю, они вполне могли…

Опять он чувствует себя крохотным винтиком в огромной машине! Кажется, все становится на места…

— Калли, — медленно выговорил он, — куда вы ехали в ту ночь, когда наводнением снесло мост?

Калли пожала плечами. На губах еще осталась тень улыбки.

— Мама не захотела объяснить. Сказала, что это сюрприз.

В точности как он подозревал.

Рен подался вперед и вытащил кисточку из волос жены. И когда на его руки обрушилось богатство шелковистых волос, улыбнулся.

— Поздравляю с годовщиной… себя.

Калли выхватила кисточку из его пальцев.

— Встречаемся в столовой, — объявила она и, окинув его чувственным взглядом, добавила:

— Не забудь захватить шпагу!