От арабоязычных географов мы узнаем о прибытии в столичный город Булгар караванов мусульманских купеческих судов, о продолжительности плавания между ним и Итилем, столицей Хазарии и устье Волги, о десятине, которую взимал булгарский царь с хазарских товаров. Проникновение ислама в Булгарское царство и установление прямых связей с Багдадом способствовали расцвету волжско-каспийской навигации.

«Восточное серебро» на Урале:

а — клады; б — пути сообщения

Уже открыли и степной путь из Хорезма восточнее Волги через пустынное каменистое плато Устюрт — «ворота народов». Этим маршрутом проследовало посольство Ибн-Фадлана. «Караваны постоянно ходят от них [булгар] в Хорезм, что в хорасанской земле, а из Хорезма к ним, но дорога пересекает [кочевья] других тюрков, и караваны [должны] охраняться от них», — писал Масуди{94}. Сухопутное путешествие из Булгарии в Хорезм длилось три месяца. На Устюрте при дорогах в Нижнее Поволжье построили караван-сараи с колодцами, надежно укрытыми от летучего песка, пограничные крепости и сторожевые башни. Караван-сараи располагались друг от друга на расстоянии дневного перехода каравана (20–30 км).

Но даже весьма предприимчивые арабские купцы дальше Булгара предпочитали не ездить: риск был слишком велик, а преувеличенные слухи об опасностях, подстерегавших путников в «Стране мрака», отпугивали самых неустрашимых. Меновую торговлю с таежным Прикамьем вели сами булгары. О далеких скитаниях булгарских скупщиков пушнины свидетельствуют серебряные украшения из их страны — браслеты, подвески-лунницы, шейные цепи, собранные археологами на Чепце, верхней Каме, Вычегде и Тоболе. Вверх по Чусовой «восточное серебро» проникало на Средний Урал и в Зауралье. Булгары достигли и земель Йуры (югры русских летописей) — предков хантов (остяков) и манси (вогулов), живших по обоим склонам Северного Урала и в низовьях Оби.

Находки сабель в Прикамье и севернее подтверждают сообщение Абу Хамида ал-Гарнати, арабского путешественника родом из Гранады, побывавшего в Булгаре и русских землях (XII в.): в области Йура, что на «Море мраков», «привозят люди мечи из стран ислама, которые делают в Зенджане, и Абхаре, и Тебризе, и Исфахане, в виде клинков, не приделывая рукоять и без украшений… И закаляют эти мечи крепкой закалкой, так что если подвесить меч за нитку и ударить ногтем или чем-нибудь железным или деревянным, то будет долго слышен звон. И эти мечи как раз те, которые годятся, чтобы везти в Йуру… И привозят к ним купцы эти мечи…, а в уплату за них берут шкуры соболя и получают от этого огромную прибыль»{95}. На Приполярном Урале геологи недавно нашли армянскую саблю XII в. с именем мастера Хачатура.

На лыжах и собачьих упряжках

Не исключено, что некоторые купцы — персы, хорезмийцы, арабы — на свой страх и риск добирались до неприютной Балтики и Ледовитого океана. Страсть к красивым мехам вела их все дальше и дальше — за Северный полярный круг, в край вечной мерзлоты. Бируни, знавший о Балтийском море («Море варенков» — варягов), слышал об одном мореплавателе, который так далеко проник на север, что попал в края, где летом солнце светит круглые сутки. Абу-л-Фида упомянул о «некотором путешественнике, достигшем северного моря».

Со слов очевидцев арабские географы детально рассказали о стране «дикого народа» Йура, о «немой» торговле с ее обитателями и способах передвижения на Крайнем Севере.

«Летом день у них бывает очень длинным. Так что, как говорят купцы, солнце не заходит сорок дней, а зимой ночь бывает такой же длинной… И приносят с собой товары, и кладет [каждый] купец свое имущество отдельно, и делает на нем знак, и уходит; затем после этого возвращаются и находят товар, который нужен в их стране. И каждый человек находит около своего товара что-нибудь из тех вещей; если он согласен, то берет это, а если нет, забирает свои вещи и оставляет другие, и не бывает обмана. И не знают, кто такие те, у кого они покупают эти товары… А у жителей Йуры нет войны, и нет у них ни верховых, ни вьючных животных — только огромные деревья и леса, в которых много меда, и соболей у них очень много, а мясо соболей они едят… А дорога к ним по земле, с которой никогда не сходит снег; и люди делают для ног доски и обстругивают их… Перед и конец такой доски приподняты над землей, посредине доски место, на которое идущий ставит ногу, в нем отверстие, в котором закреплены прочные кожаные ремни, которые привязывают к ногам. А обе эти доски, которые на ногах, соединены длинным ремнем вроде лошадиных поводьев, его держат в левой руке, а в правой руке — палку длиной в рост человека. А внизу этой палки нечто вроде шара из ткани, набитого большим количеством шерсти, он величиной с человеческую голову, но легкий. Этой палкой упираются в снег и отталкиваются палкой позади, как делают моряки на корабле, и быстро двигаются по снегу. И если бы не эта выдумка, то никто не мог бы там ходить, потому что снег на земле вроде песка, не слеживается совсем» (ал-Гарнати){96}.

Документальное описание древних лыж делает честь наблюдательности путешественника, очевидно, встречавшего лыжников на заснеженных просторах.

Булгарские торговцы в страну Йура отправлялись энной, когда тундру и болота сковывал мороз. Люди шли на лыжах, а товары — одежду, соль и другие вещи — везли на санях, которые по сугробам тащили собаки.

«Путешествие туда совершается не иначе как на маленьких повозках, которые везут большие собаки, ибо в этой пустыне [везде] лед, на котором не держатся ни ноги человеческие, ни копыта скотины; у собак же когти, и ноги их держатся на льду. Проникают туда только богатые купцы, из которых у иного по 100 повозок или около того, нагруженных его съестным, напитками и дровами, так как там нет ни дерева, ни камня, ни мазанки.