— Нет конечно.

— Я еще много всего интересного умею, может мне профессию сменить? — продолжила злиться я.

— А почему ты больше не снимаешь?

— Не хочу, в какой-то момент я просто поняла, что это не моё, — отрывисто бросила я и потянулась за бутылкой, чтобы налить себе ещё вина, попросить об этом Дадо мне не пришло в голову. Вот к чему приводит самостоятельность.

— Но у тебя талант.

— И что? Понимаешь, это любить надо, я про фотодело и творчество вообще. Этим жить надо каждую минуту, а я, видимо, выдохлась, потому и бросила.

Я бы тебе никогда не показала эти снимки, но ты начал говорить о том, что я завидую. Вот я и разозлилась, захотелось что-то доказать тебе. Так что ты не прав, я не завидую и уж тем более не ревную. На последнем слове я осеклась, Дадо как-то странно посмотрел на меня, и это меня почему-то сильно взволновало. Дадо, скребя ножками по полу, пододвинул ко мне вплотную свой стул и, наклоняясь, тихо сказал:

— Зато я ревную.

И прежде чем я успела опомниться, протянул руку, обняв меня за талию, притянул к себе и поцеловал. И знаете, если бы он в тот момент не держал меня, то голову даю на отсечение, я бы сползла со стула и растеклась по полу как растаявшее мороженное.

Такого поворота событий, если честно, я не ожидала.

В дом к Ольге мы вернулись пьяные и притихшие, видимо, тот поцелуй в кафе произвёл впечатление на нас обоих. Наспех поинтересовавшись самочувствием хозяйки, мы удалились в выделенную нам спальню.

— Ты будешь спать там, — пальцем указала я Дадо на стоящую в углу кушетку.

Дадо посмотрел в направлении, куда указывал мой палец и пьяно хихикнул.

— У меня ноги будут на пол свисать.

— И что? Меня это, каким образом должно волновать? — фыркнула я, ничуть не смущаясь присутствия Дадо, стала стягивать платье прямо в спальне. Я понимаю, что это было не самой моей лучшей идеей но, идти переодеваться в ванную у меня, уже просто не было сил.

— А знаешь, тогда и мне наплевать, — заплетающимся языком ответил Дадо, в отличие от меня, он был более ловок и разделся гораздо раньше меня.

— Я буду спать тут. Заявил он и развалился на широкой постели. Я уставилась на него, не веря своим глазам, а потом, схватив за лодыжку, попыталась стащить его с кровати, но это было все равно, что пытаться тянуть бульдозер зацепив его веревкой. Конечно же у меня ничего не вышло.

— Эй, так не пойдёт, я на кушетку тоже не пойду. Она узкая, и я просто скачусь с неё во сне. — Попыталась возмутиться я, понимая, что силой наглого оккупанта я со своей постели не выгоню.

— Тогда выхода нет, будешь спать тут. Дадо похлопал по свободной части постели, затем повернулся на бок и деланно захрапел.

— Если ты думаешь, что я испугаюсь, то очень сильно ошибаешься, — натягивая халат, ответила я и чтобы доказать ему насколько все серьёзно, улеглась рядом, а потом вдруг резко дёрнула и стащила все одеяло на себя.

— Эй, так не честно.

Дадо схватил за уголок одеяла и тоже потащил на себя. После непродолжительной борьбы мы кое- как сумели его поделить и более-менее укрыться.

— Спокойной ночи, — сказал Дадо.

— И тебе не кашлять, — отозвалась я и демонстративно от него отвернувшись деланно захрапела.

— Не помню, как уснула, но чётко помню, как проснулась среди ночи. Хмель давно выветрился, и сослаться на пьяную галлюцинацию я уже не могла.

Мы с Дадо уже не лежали на разных концах кровати как можно дальше друг от друга, стараясь укрыться натянутым между нами одеялом. Теперь мы оба лежали на середине, тесно прижавшись. Моя рука лениво путешествовала по изгибам его тела, и он совершенно не был против, так же сонно обнимая и гладя меня в ответ. Сначала мы лежали тихо. Он лениво гладил меня по волосам, и мы неторопливо начали целоваться.

— Что мы делаем? — сонно пробормотала я.

— Целуемся, — так же буднично, но с хрипотцой ответил он.

— Нам не стоит этого делать.

Я попыталась собрать мысли и назвать весомую причину, почему нам действительно не стоит этого делать, но ещё не проснувшееся окончательно сознание убеждало меня в том, что ничего страшного на самом деле не происходит, и если это так чертовски приятно, то зачем тогда останавливаться? Тело моё тоже полностью было согласно с сознанием, и потому я продолжала скользить губами по шее Дадо, не открывая глаз.

Дадо тоже что-то неразборчиво ответил, щекоча губами мою кожу, но я даже не предприняла усилий, чтобы разобрать или понять, что именно он мне ответил. Все, что я успела из сказанного разобрать, это:

— Тебе приятно?

— Ещё как приятно! — тут же откликнулась я.

— И было бы ещё приятнее, если бы вся эта одежда не мешала…

— Думаю, что это вполне можно исправить, — промурлыкал Дадо и, развязав пояс моего халата, раздвинул ткань. Я попыталась было протестовать, но потом послала все к черту и стащила с него через голову футболку.

Голова у меня кружилась все сильнее, тело наливалось жаром от его прикосновений, какая-то разумная мысль отчаянно пыталась достучаться до меня, и я, возможно, смогла бы к ней прислушаться, но тут Дадо поцеловал меня в губы, начисто лишая способности трезво мыслить.

Желание и страсть полностью отключили мой разум. И это было не просто желание — жгучий голод. Я не просто хотела, я жаждала его всего без остатка.

Хотела растворить, растопить его в себе, впиваясь губами в его губы; они оказались мягкими, сладкими, огненно-горячими. С тихим выдохом Дадо обнял меня, ответив на поцелуй. А потом произошло что-то странное, я даже не смогу описать словами, что именно произошло. Просто я ощущала сразу все его горячее, слишком горячее, сильное тело. Голод мой нарастал, как накатывает и накрывает волна цунами.

Поцелуи Дадо стали более сильными и отрывистыми, он целовал меня, дразня и лаская. Я отзывалась на его прикосновения с той же страстью, будто копировала все его движения. И, несмотря на то, что со мной происходило, какая-то часть моего рассудка все же пыталась подавать тревожный сигнал о том, что все это не правильно. Что нам следует остановиться, пока ещё есть возможность, иначе потом будет поздно, и…

Что обозначает это самое «и», я не хотела знать, поэтому ещё крепче прижалась к Дадо, вытесняя все посторонние мысли. Сейчас я уже не думала ни о чем, кроме удовольствия.

Моя рука скользнула по его спине вниз, коснувшись горячей мягкой кожи на талии. Он с силой прижал меня к себе, и я с готовностью отозвалась, чуть приподняв