— А теперь, — заметила я, — надо подумать онаших помощницах. Они славно потрудились своими искусными пальчиками и языкамии заслуживают награды.

Мы разложили девушек в разных похотливых позах и к каждойприставили парочку молодых жеребчиков. Вопреки обыкновению мы вставили самыекрупные члены в задницы, а влагалищам достались те, что поменьше; оргияначалась, а мы обе переходили от группы к группе, давая советы и подбадриваяактеров. Иногда Олимпия бесцеремонно выдергивала занятый делом член, несколькоминут обсасывала его и вставляла на место, а иногда, когда ей случалосьзаметить незанятое отверстие, будь то вагина или задний проход, проникала тудасвоим языком и четверть часа облизывала и сосала его. Или же, вытащив член изнорки, вставляла его в свой анус. Я вела себя более целеустремленно, нежелиона: поощрительно похлопывала по ягодицам, награждала нерадивых тумаками,щекотала яички, пощипывала подвернувшийся под руку клитор или, сунув большойпалец в анус юноши, шептала ему на ухо что-нибудь непристойное и в довершениевсего больно кусала его. В результате я не упустила ни одного извержения, и всеони произошли у меня в заднем проходе, ведь я ни за что на свете не позволилабы этим шлюхам воспользоваться плодами моих усилий: я всегда забочусь только осебе, вот почему, друзья мои, все, за что ни берусь, я делаю безупречно.

После завершения этой сцены я предложила новую. На этот размы с хозяйкой легли на живот, зажав между ног голову служанки, чтобы она могласосать нам влагалище, в то время как мы сами обсасывали другую девушку, ипредоставили свои задние норки в распоряжение десяти музыкантов, которые,сменяя друг друга, должны были содомировать нас. Это пришлось Олимпии по вкусу,только она — и это показало мне, что княгиня более развращена, чем япредполагала, — предпочла целовать не вагину, а задний проход; кроме того,по собственной инициативе, хотя и вдохновляясь моим примером, она яростно, докрови, кусала ягодицы бедной своей служанки. Увидев это, я дала волю своимпорывам, ухватилась за груди девушки, которую облизывала, и приняласьнемилосердно щипать и выкручивать их, исторгая из бедняжки пронзительные вопли.В этот момент Олимпия истекала оргазмом.

— Ага, вот я тебя и поймала, — лукаво сказалая, — ты начинаешь получать удовольствие, причиняя боль другим. Это добрыйзнак, так что скоро мы перейдем к вещам более серьезным.

Испытав десять натисков подряд, мы решили пощекотать своикуночки. Одна из девушек присела над нами на корточках так, чтобы мы моглицеловать ей вагину и анус, вторая руками массировала нам клитор и заднюю норку,а мы тем временем принимали во влагалище неутомимые юношеские члены, то и делоизвергались и плавали в море наслаждения. Вслед за тем пришел черед оральным,удовольствиям: мы до последней капли высосали все, что еще оставалось в чреслахнаших рыцарей, и все это время нам облизывали клитор и задний проход. Изнемогаяот усталости, Олимпия предложила подкрепить силы, и мы перешли в яркоосвещенную, роскошно убранную столовую, где нас ожидала легкая, но превосходнаязакуска, уложенная вперемежку с цветами в огромную корзину, висевшую на веткеапельсинового дерева, усыпанного спелыми плодами; потянувшись за апельсином, яобнаружила, что это — мороженое. Таких приятных сюрпризов было немало, и вкаждом чувствовался утонченный вкус и безупречное воспитание хозяйки. На столподавали те же служанки, а юноши, скрытые за ширмой, услаждали нам слухмелодичной, навевавшей истому музыкой.

После столь богатого праздника похоти мы с Олимпией выпилиизрядное количество вин и ликеров. Головы наши затуманились, и тут я спросилаподругу:

— Что ты скажешь насчет того, чтобы совершитьчто-нибудь мерзкое?

— Предлагай все, что хочешь.

— Давай замучим до смерти одну из этих девиц.

— Вон ту, — не задумываясь, сказала Олимпия,схватив за руку самую очаровательную из пятерых.

— Так ты согласна?

— Почему бы и нет. Что может мне помешать? Ты думала,меня ужаснет мысль об убийстве? Сейчас ты увидишь, что я — способная ученица.

Подхватив жертву под руки, мы возвратились в круглуюкомнату, где происходила оргия, отпустили остальных служанок, заперли на засоввсе двери и остались втроем.

— Как будем истязать эту тварь? — поинтересоваласья, оглядывая комнату. — Что-то я не вижу здесь никаких подходящихинструментов.

Но тут же мой взгляд остановился на горевших свечах, я соблегчением вздохнула, взяла две свечи и начала подносить их то к ягодицам, ток бедрам несчастной, то к ее груди. Олимпия тоже взяла подсвечник, и мыразвлекались таким образом в течение часа. Хорошенько обжарив девичье тело, мыпринялись щипать и царапать ногтями опаленную кожу.

К тому времени мы совсем охмелели и, уже не соображая чтоделаем, в беспамятстве подвергали жертву мучительным и мерзким истязаниям;бедняжка выла нудно и надсадно, но ни одна живая душа не услышала ни ее криков,ни нашего дикого смеха, так как мы заранее приняли все меры предосторожности. Вконце концов я предложила подвесить потерявшую сознание девушку за груди ишпильками для волос заколоть ее до смерти. Олимпия, прямо на глазах делавшаяпоразительные успехи, с радостью согласилась.

Агония несчастной продолжалась еще добрые два часа, и за этовремя мы еще раз впали в тупое оцепенение, напившись вином вперемежку с ееслезами; наконец, валясь с ног от усталости, упали на подушки и проспали пятьчасов, а над нашими головами висело мертвое тело. Когда мы проснулись, солнцестояло уже высоко; я помогла Олимпии закопать труп под кактусами, и прощаясь,мы дали друг другу слово продолжать совместные развлечения, которые началисьстоль удачно и плодотворно.

Я забыла предупредить Сбригани, что заночую в деревне, и онвместе с моими девушками провел бессонную ночь, беспокоясь о моем отсутствии.Увидев их облегченно-радостные лица, я успокоила их и тут же отправилась впостель досыпать. На следующий день Сбригани, который не мог думать ни о чемином, кроме денег, поинтересовался, какую же выгоду принесло мне ночноеприключение.

— Я получила массу удовольствий, — с блаженнымвздохом отвечала л,

— За такие труды можно было бы получить ибольше, — проворчал мой серьезный кавалер. — Я навел справки и узнал,что эта Воргезе близко знакома с Папой. Если она представит нас егосвятейшеству, мы получим доступ к сокровищам церкви и увезем из Рима ещемиллионов семь или восемь. Знаешь, Жюльетта, я все думаю, не зря ли мынапускаем на себя весь этот аристократический вид, и боюсь, как бы он не разрушилнаши планы.

— Ты не прав, — запротестовала я, —Возвышенные речи, пышные одеяния и титулы — все это для того, чтобы привлечьдурачков и пробудить в них вожделение, ведь людям обычно льстит иметь дело сознатной дамой, таким образом я могу потребовать с клиентов в три раза больше.

— Здесь речь идет не о нескольких сотнях тысячфранков, — хмуро заметил Сбригани, — для нас это слишком несерьезнаяставка. Я смотрю гораздо дальше: папа Пий VI обладает сказочными богатствами, инам надо немного облегчить его бремя.