Последняя мысль немного отрезвила юношу и, качнув головой, он осмотрелся.

– Где кшерхи?

Отвлекаясь от издевательства над прутиком, Тард поднял к нему взгляд.

– Лейви и Грегуар скоро вернутся. Вы долго не приходили в себя и они решили дать вам время.

Невольно чуть нахмурившись, Ошер опустил взгляд, чувствуя, как вспыхнули уши. Давно уже он не ощущал настолько жгучего стыда. Может сказался отдых, а может потрясение, но в это мгновение особенно ярко вспомнился каждый его каприз в дороге, терпеть которые приходилось и кшерхам и верному спутнику. Вот и теперь он заставил медлить всех.

Поддавшись внезапному порыву, Ошер резко поднялся на ноги и шагнул к Тарду.

– Тард’Иар, я… Прошу прощения за все, что было в нашем мире, за все те неприятности пути, что обеспечил.

От неожиданности, Тард едва не снес себе палец. Подозрительно прищурившись, парень поднял взгляд к принцу, серьезно опасаясь, что голову при спуске он все же повредил, или решил пошутить. Но серьезный взгляд Ошера его не успокоил. Еще больше нахмурившись, Тард поднялся с места, смерив принца взглядом. Стоило уточнить у близняшек чем их напоили перед спуском.

– Защищать вас – мой долг, – все же произнес он, убрав нож в ножны. – Но извинения приму, – чуть помедлив, все же добавил Тард.

И пусть он все еще не верил, что говорит принц с ясной головой, но в искренности усомниться не позволяло довольное рокотание зверя. Да, голос Ошера звучал искренне.

Встрепенувшись, Ошер даже улыбнулся. Может не все в этом путешествии все так уж плохо.

– Тард, зови меня по имени, какой я сейчас принц.

На этот раз лицо молодого начальника стражи посветлело, он позволил себе легкую улыбку и едва заметно кивнул. Было ли это последствие спуска, травмы, или местного воздуха, но таким принц нравился ему куда больше.

Глава 7. Яд легенды для беглеца

Впервые за множество оборотов шаг жнеца гремел коридорами замка. Не тихий шелест предостережения близкой беды, но оглушительный грохот ее неотвратимости.

Матаан спешил. Не обращая внимания на удивленные и настороженные взгляды встречных дворян, он спешил. Слишком часто все срывалось в самый последний момент и допустить это снова он не мог. Не мог снова подвести своего благодетеля.

Внешние коридоры, выходящие высокими окнами на улицу, уже скоро остались позади. Жнец со спутниками нырнули в путаницу внутренних коридоров, по кратчайшему пути к покоям отравленного Владыки.

Город настороженно затих, пока в его сердце – замке Его Величества, тревожно шумела аристократия. Владыка при смерти. Это было не простым волнением перед смутными днями или шумом схватившихся политических партий. Никто не думал о выгоде, никто не строил планы на то, что будет после смерти Аскара Терезаа. Все прекрасно знали, что после не будет ничего и никого.

Если Владыка умрет сейчас, когда принц покинул мир – смерть придет ко всем. Защита мира, завязанная на королевской крови, рухнет и мир накроет каменный ливень. Тем же, кто переживет это предстояло сгореть под солнцем, жар которого уже ничто не будет сдерживать.

Это понимали все, кто собрался в кабинете короля, перед дверью его покоев, где лекари отчаянно сражались за жизни всех обитателей мира. В ход шли все способы, когда надежды не остается люди готовы хвататься за любую соломинку, топить кого угодно, только бы выжить.

Дверь кабинета Его Величества открылась бесшумно, пропуская Матаана в, освещенное множеством свечей, помещение. Чуть помедлив, не спеша переступать порог, жнец спокойно встретил настороженные взгляды пятерки аристократов из приближенных к Владыке. И если во взглядах четверых угадывалась едва заметная надежда, взгляд пятого мог сравнять с землей.

Раздраженно выругавшись, военачальник, что обосновался у окна выразительно поморщился.

– Это пугало кто звал?

Еще достаточно крепких для своего возраста, этот мужчина еще ни разу не подводил своего господина, служил с воистину собачьей преданностью. И так же, как и его господин, не испытывал особого трепета перед жнецами, пусть и был от них зависим.

– И вас, Ридаар, я рад видеть, – неспешно склонив голову, спокойно отозвался Матаан.

Отвечать на рычание дворняги он не собирался, этот пес еще свое получит.

– Хватит! – резко бросил мужчина за столом короля.

Привычным жестом пригладив пышные усы, что выглядели так чуждо на лице абсолютно лысого мужчины, он бросил быстрый взгляд на Матаана. Замерший в деланном смирении жнец ответил спокойным взглядом святого. Теперь, когда цель была так близка, игра в безмятежность давалась особенно легко.

– Ты можешь что-то сделать?

В комнате повисла тишина. Гнетущая и напряженная тишина, вытеснившая из комнаты, казалось, не только звуки, но и воздух. Чуть помедлив, Матаан не отказал себе в удовольствии поиздеваться над дворянами. Да, ему доставляло удовольствие видеть нетерпение в глазах вопрошавшего, упрямое пренебрежение во взгляде военачальника, и надежду, что так плохо удавалось скрывать остальным. Ни паре дворян, что были так похожи по-крысиному длинными лицами, ни достаточно молодому мужчине, что даже прекратил мерить шагами комнату, укрыть проблеска этого ядовитого чувства от внимательного взгляда жнеца не удалось.

– Я не могу ничего обещать, но Зажигающий милостив. Приложу все силы, – со вздохом, все же неспешно произнес он, прежде чем шагнуть к двери покоев Владыки.

– Его Величество не ходит под твоим божком! – резко поднявшись с места во всю высоту немалого роста, отчеканил военачальник, преградив дорогу жнецу.

Чувствуя, как под покровом сладкого торжества в груди зарождается горячий ком раздражения, Матаан с трудом сдержал желание ответить резко. Вместо этого он только спокойно улыбнулся.

– Его власть куда больше вашего понимания, равно как и милость Его к верным служителям безграничная, а мести врагам страшна.

И не смотря на все радушие голоса жнеца, Ридаар не обманулся этим, с силой сжав ладони, но ответить не сумел. Обойдя военачальника, жнец скрылся в покоях короля, оставив мужчину столбом стоять посреди комнаты. Он успел бы перехватить ворона, успел бы вышвырнуть его, но… Не стал этого делать.

Яд надежды так же опасен, как и спасителен, его капля может погубить ровно столько же жизней, сколько и спасти.

Утренний свет, рассеянный и неверный, заливал мир дрожащим молочным заревом от которого слезились глаза. В который раз поморщившись, Ошер плотнее запахнул плащ. Вопреки ожиданиям в город, что так поразил его, кшерхи не направились, даже не приблизились, точно это чудо их вовсе не интересовало.

В противовес принцу, Тард скорее обрадовался, когда Грегуар сообщил, что идти