– Вытаращил глазищи, а очевидного не видишь! – продолжал попрекать его старик, не видимый за высокой травой. – Девица с той стороны! Потеряна и напугана, а ты в неё палкой тычешь. Иди домой, топи баню, скажи Маньке, чтобы на стол накрыла. У нас гости!

Пристыженный мужчина, словно побитый пес, втянув голову в плечи, скрылся в траве, не забыв бросить недоверчивый взгляд в сторону девушки.

Мора уже готовилась высказать благодарность нежданному спасителю, но так и осталась стоять с раскрытым ртом, когда старик, раздвинув траву, появился перед ней. Низенький, с длинными лохмами белых, седых волос, такой же бородой, кончик которой болтался где-то на уровне коленей. На плече у него сидел бурундук, что, поднявшись на задние лапки, посмотрел на незнакомку и поспешил спрятаться под бородой. Из-за волос на макушке торчали шляпки грибов. Несколько мелких пичуг вились рядом, отлавливая гнуса. Внимательно оглядев девушку с головы до ног, старик улыбнулся белозубой улыбкой, что мало вязалась со сморщенным, словно печёное яблоко, лицом.

– Эх, как же тебя помотало-то, милая? Ну, идём.

Не сразу решившись, она всё же протянула руку и коснулась иссохшей старческой ладони. Девочка наблюдала за ними из-за высокой травы и, увидев, как старик взял незнакомку за руку, припустила назад в деревню.

– Агний, он ищет меня, нужно подать ему знак, – произнесла Мора, увлекаемая в сторону деревни. – Или скажите, как добраться до дворца Ксандара, я сама дойду.

– Лес не пустит смертную, – покачал головой старик, он едва дотягивался до плеча девушки, и, глядя сверху вниз, она с удивлением обнаружила несколько мелких поганок на макушке старика, – не попытавшись испить её крови.

– Агний…

– О нём пока не думай, – настойчиво попросил он. – Думаешь, мы травой заросли от лени? Скотины у нас нет, не для кого косить? Это защитные чары, чтобы укрыться от постороннего взгляда.

– Но ведь я вас нашла, – осторожно заметила она, едва поспевая за стариком, перед которым трава, казалось, сама расступалась.

– Тебя привел Хозяин Леса, иначе так и бродила бы, пока не сгинула. Мёртвый лес любит горячую кровь, и никто, кроме Хозяина, ему не указ!

Из травы она вывалилась на лужайку и с трудом удержалась на ногах. Справные деревянные домики полукругом окружали большой выложенный камнем колодец. Туда-сюда сновали толстые неторопливые куры и галдящие при виде постороннего гуси. Девочка, что первая увидела её, отогнала крылатых охранников в сторону и помахала рукой. Мора неуверенно ответила.

С руками случилось что-то странное. Вернулись шрамы от щёлочи. Несколько пальцев, сломанных ещё во времена войны, вновь искривлены. Кожа болезненно серая, вся в царапинах и синяках. Рассеянно проведя пальцами по волосам, она осознала, что мало чем сейчас отличается от старика. Такая же лохматая, пальцы застревали в колтунах, вот только в белоснежной шевелюре старосты паразитов не наблюдалось. Выловив одного, Мора с отвращением рассмотрела насекомое и раздавила ногтями.

Словно вернулась на несколько лет назад. Только в то время мачехе хватило ума побрить их обеих налысо. Избавились от паразитов и замаскировались, отводя от себя ненужные взгляды.

Из домов высыпался народ. Не скрывая любопытства, они пялились на незваную гостью, ахая и качая головами. Чувствуя, как заливается краской, Мора опустила глаза и тихо ахнула. Выглядела она немногим лучше беловолосой, встреченной ночью. Платье исчезло вслед за причёской. Грязная, потерявшая всякий цвет от пота, пятен еды, а теперь ещё и сока лозы сорочка едва скрывала наготу.

Из центрального дома выплыла дородная краснощёкая женщина и, ахнув, бросилась к ним. Если бы не рука старика, что крепко держала её пальцы, Мора дрогнула и как минимум отшатнулась бы. Снимая с плеч цветастый платок, женщина укутала Мору так же, как совсем недавно сама Мора кутала беловолосую.

– Бедное дитя! – причитала она и, обхватив за плечи, потянула в дом.

Просторная изба встретила девушку запахом печи, пирогов и дома. Дома, полного жизни, тепла и улыбок. В груди сдавило, и Мора тихо всхлипнула.

– Вот, возьми ватрушку, – сунули ей в руку сладкую, липкую выпечку. – Съешь по дороге, а теперь в баню мыться и за стол!

Мора плохо помнила, как привечали невест во дворце. Воспоминания о том вечере смешались с десятками подобных пёстрых и шумных вечеров, но отчего-то была уверена, что в деревне ей рады несравненно больше.

В горячей бане сожгли лохмотья, в которые превратилась сорочка, отмыли и расчесали космы, травами изгнали паразитов, а парили так долго и усердно, что у грязи не осталось и шанса. Шрамы не исчезли волшебным образом, морщины не разгладились, а серые волосы не обрели блеска, но такой чистой и обновлённой она себя ни разу не чувствовала.

Женщина, которую старик звал Манькой, принесла чистое белье и рубаху. Волосы заплели в самые обычные косы, подвязав лентами, на голову лёг ободок из бересты. Рубаху подпоясали широким поясом, расшитым красными деревянными бусинами.

Польщенная заботой, Мора только и успела лепетать благодарности, когда Мария Путятишна усадила её за стол, заставленный едой. Никаких изысков, самые простые блюда. Овощи, зелень, крупы, из ледника принесли копчёного сала, на аромат которого в дом заглянули самые смелые соседи.

В горнице тут же собралась куча народа, и, немного пообвыкнув, Мора стала разглядывать их в ответ. Если не считать старосту с грибами на макушке, у которого под бородой жили мыши, люди как люди. Говорили обычные разговоры, поглядывали на гостью, угощали принесёнными из дома продуктами и старались завязать беседу.

«Как до войны», – пронеслось в голове.

Возможно, тут тоже действовали какие-то чары и магия. Чары теплого дома, горячего хлеба и гостеприимства, но Мора как на духу выложила им правду. Почти всю. Кроме настоящего имени и своего происхождения. Не стоит забывать об осторожности. В войну их с мачехой как-то тоже сманили сытным столом и тёплым углом, кончилась та история плохо.

– Княжна! – ахнула Мария Путятишна, с ужасом разглядывая дурно сросшиеся переломы и шрамы на запястьях.

– Крайне неудачливая, – постаралась пошутить Мора.

Когда еда уже перестала в неё влезать, а от сытости клонило в сон, хозяйка дома проводила девушку в небольшую комнатку и уложила спать. Мора подумала, что засыпать в незнакомой деревне плохая идея, стоит встать чуть попозже и осмотреться.

Разделась, прилегла на кровать, ожидая, когда разойдутся гости, и уснула.

Проснулась утром от запаха свежевыпеченного хлеба и каши. Сев, сладко потянулась до хруста и огляделась, потирая глаза. Давно она не чувствовала себя такой умиротворённой и расслабленной. Не спеша одевшись, она расчесала волосы гребнем, те путались, не желая лежать ровно, заплелась и вышла на кухню.

– Доброе утро! – звонко поприветствовала её девочка.