у вас называется? — общее собрание, что ли?

— Конечно, выпьем. А собрание так и называется: общее.

Она тотчас соскочила со стола, затушила сигарету, провела рукой по его волосам, и все это, как показалось ему, совершила одним энергичным движением.

— Я принесу пиво, а ты, пожалуйста, прибери здесь немного, чтобы Лена ничего не разбросала, ладно?

Тогда мне не придется следить, чтобы она ничего здесь не трогала.

Он начал наводить порядок и окликнул ее:

— Послушай! — Она обернулась, не выпуская ручку двери. — А хороший был отпуск, правда?

— Господи! — Она покачала головой. — Ну конечно, хороший! А почему ты вдруг спросил?

— Не знаю.

Рыбацкая лодка, за которой они лежали, ее сильные руки, обхватившие его шею, шум прибоя, ее жаркое, гибкое тело и его счастливый смех, когда уже после всего он помог ей подняться и отряхнул с нее песок.

— Вдруг подумалось, как давно все это было, — сказал он.

— — —

По-всякому проходили эти общие собрания. Иной раз дело еле двигалось, потому что ребята совсем не интересовались вопросами, которые учителя выносили на обсуждение, но и сами предложить ничего не могли. Временами царила ужасная скука, когда, собственно, нечего было и обсуждать, или, наоборот, разгорались страсти, когда после какого-нибудь острого выступления возникала неожиданная дискуссия. А случалось, обстановка была спокойная, дружелюбная.

В этот день собрание проходило в атмосфере какого-то напряженного ожидания, ребята явно не хотели обострять отношения, что и позволило Максу быстро провернуть мелкие дела. Начал он с вопроса, по его собственному выражению, не совсем пустякового и повел речь о том, что ребята пьют пиво у себя в комнатах. Как бы иронизируя над самим предметом обсуждения, он заявил, что нарушение не бог весть какое, но в то же время коллектив преподавателей не может одобрить поступки такого рода, а тем более рекомендовать их в качестве примера для подражания. Ребята одобрительно засмеялись.

— Мои слова следует понимать так, что о подобных случаях мы прекрасно осведомлены, ибо нам вообще известно все, что происходит в интернате, и мы готовы пойти нам навстречу, насколько это вообще для нас возможно, но ставим при этом жесткое условие: держаться разумных пределов, под которыми я имею в виду одну-две бутылки раз или два в неделю. Предлагаю заключить своего рода джентльменское соглашение, надеясь, что вы со своей стороны обещаете не увлекаться и удержитесь в вышеупомянутых разумных пределах, а мы в свою очередь закроем глаза на это нарушение распорядка, хотя бы по той причине, что нам было бы чертовски трудно контролировать, не нарушаете ли вы наш запрет, а вам было бы чертовски трудно ему подчиниться. Но — покорнейше прошу учесть — мы не сможем пойти вам навстречу, если уборщицы по-прежнему будут спотыкаться о пустые бутылки, ходя в ваши захламленные, провонявшие табаком так называемые жилые комнаты.

Ребята снова засмеялись, одобрительно и дружелюбно.

— Кто-нибудь хочет выступить?

Клэс поднялся с кресла в крайнем ряду, вышел вперед и, заняв место Макса возле телевизора, повернулся к приятелям и учителям.

— Я хочу сказать, что, по-моему, Макс совершенно прав. Мы, конечно, можем заключить эту самую джентльменскую сделку. Я только предлагаю, чтобы нам тоже разрешили складывать пустые бутылки в ящики возле кухни, куда учителя складывают свои. Тогда мы избавимся от пустых бутылок, а учителя смогут подсчитывать, сколько мы выпили, — глаза-черносливы блеснули, — если, конечно, они запоминают, сколько выпили сами.

Макс засмеялся.

— Блестяще! Решение простое и удовлетворяющее обе стороны. Кто еще хочет сказать?

Бондо поднял руку.

— Ты, Бондо?

— Да. А что делать с водочными бутылками?

— Пусть себе стоят в магазине. На полках.

Ребята опять засмеялись. Вилли захихикал. Всеобщее одобрение ласкало Макса, как мягкий летний ветерок.

— Ты еще что-то хочешь сказать, Клэс?

— Не по этому поводу. Вообще-то я хотел предложить, чтобы нам давали по бутылке пива к ужину, но, думаю, это предложение вряд ли пройдет.

— И правильно думаешь. Определенно и безусловно не пройдет.

Они стояли рядом и были как-то очень под стать друг другу, директор и воспитанник, испорченный подросток с задатками преступника, впрочем, он с тем же успехом мог бы выступить в роли первого ученика или молодежного лидера.

Затем Клэс вернулся на свое место, а Макс продолжал:

— Следующий вопрос меня, собственно, не касается, это ваше внутреннее дело, но я не могу не упомянуть о нем. Случается, у вас в комнатах кто-то потихоньку вскрывает шкафы, и в результате вещи меняют своих владельцев. Я не уверен, будто вам это на пользу. Нельзя же носить все свои вещи при себе, и лично я считаю, было бы лучше вообще не запирать шкафы, а потом находить в них все как было, Клэс!

Макс отошел в сторону и снова уступил ему место у телевизора.

— Конечно, Макс тут красиво говорил, но, черт возьми, речь-то идет о самом элементарном воровстве. А какой смысл воровать друг у друга? По-моему, надо попросить тех кретинов, которые портят мебель, завязать с этим, иначе мы сами заставим их.

— Вот это уже дело. А кретины хотят что-нибудь добавить? Вроде непохоже. Ну что, будем продолжать в том же духе?

Клэс пожал плечами. Подумаешь, несколько эре, пара сигарет...

— Не стоит. Если у кого-нибудь кончится курево, пусть стрельнет у других.

— А если у тебя у самого нет? — крикнул кто-то. — Тогда что?

— Что ж, — Клэс широко взмахнул рукой, — разве нельзя установить такой порядок, чтобы мы часть карманных денег получали авансом? — Он обернулся к Максу. — Можно?

— Об этом мы еще потолкуем. По крайней мере установить такой порядок разумнее, чем продолжать портить мебель. Еще есть замечания по этому вопросу? Рольф?

— Когда нам прибавят денег на карманные расходы?

— Не имею ни малейшего представления. Спроси у наших политиков.

— После дождичка в четверг, — подхватил Бондо, и ребята снова прыснули.

— Так. — Макс поднял руку. — Хорошо, хорошо... Остается последний вопрос. — Он повернулся к Клэсу: — Ты как, сядешь на место или, может, останешься здесь?

— Пожалуй, останусь здесь, — ответил