– Перекурили? – командир батареи, перепрыгивая через вывороченные траками кучи, подошел к бойцам. – Давайте, давайте, мужики. Знаю – тяжело, но надо успеть.

– Да понимаем, командир, понимаем. – Голоса солдат звучали устало, но без тени недовольства. Каждый понимал, что от него сейчас зависит многое. – Идем уже.

И двинулись плотно, все вместе, к грузовикам. Не делясь на несколько кучек, подошли к первому. Лязгнули запоры борта, грузовик просел чуть больше, когда сразу четверо оказались в кузове.

– Эх, тяжела наша доля… – проворчал давешний рядовой, поправляя плотные рукавицы. – Мама, роди меня обратно…

Взялся за стальную скобу с одного бока первого ящика. Глянул на напарника, крепко сжав ее в руке. Оп! Тяжелый деревянный прямоугольник, поблескивающий на солнце краской, полетел вниз к ожидающим товарищам. Пошла потеха!

Мало что может сравниться с усталостью после разгрузки нескольких полных боекомплектов всего одной батареи. Не говоря уже про две. Ящики тяжелы сами по себе, доски на них идут прочные, чтобы не поломались от ударов. Стальные полосы, закрепляющие их, легкости тоже не прибавляют. Ручки, свободно поворачивающиеся вверх-вниз в петлях, совсем тонкие по сравнению с самой махиной «сундука». После первых десяти-пятнадцати следы от них плотно врезаются в ладони, начиная чуть побаливать. И нет разницы в том, что делаешь: хоть сгружай с машины, постоянно нагибаясь-распрямляясь, хоть таскай их один за другим в погреб. Хорошо хоть, что погреб не как дома, для картошки, варенья или соленых огурцов. Только вырывать его надо сразу по приезде и только в него складировать всю эту тяжелую тряхомудию.

Но надо успеть сделать все до того момента, как из коробки радиостанции еле слышимый голос потребует от Клена огня. И поэтому сейчас они практически бежали, стараясь лишь не запнуться, не уронить на ноги груз. Наводчики и командиры орудий, водители и запасной связист присоединились к ним очень скоро. Надо было торопиться. До времени, которое стояло в планшетах совсем еще молодых, недавно из училища, лейтенантов, которое неумолимо приближалось. Позволить себе находиться в стороне позволили лишь оба командира батарей, связист и часовые, спрятавшиеся в кустах над лощиной, за которой укрыли артиллерию.

Лишь они стояли спокойно, сверяя еще раз данные в планшетах с теми, что сейчас диктовали только подошедшие дальномерщики из артиллерийской разведки. Координаты топографической привязки на местности были верными, результат залпов обещал быть тем, что требовалось пехоте. А время шло.

* * *

– Командирам отделений – проверить экипировку личного состава, боезапас и доложить по выполнении! – гаркнул лейтенант, командующий взводом. Посмотрел на быстрое, доведенное до автоматизма движение сержантов и поднес к глазам бинокль.

Пусть и немного, но время на осмотр своего участка атаки у него было. Стрелки командирского «Полета» показывали время с точностью хронометра, и в запасе было около двадцати минут. Взвод, входивший в его подчинение, выдвинулся на позиции в указанный промежуток, не нарушив графика. Осталось немного, всего лишь дождаться ракеты, сигнала к атаке. А потом, одним решительным движением выбросив себя за бруствер траншеи, идти вперед.

Совсем еще юный, чуть больше полугода назад выпустившийся из училища лейтенант покрутил верньер своей оптики. В небольшом прямоугольнике, находившемся над окулярами, еле слышно щелкнуло. Приборы с дальномерами появились в войсках недавно, но уже успели полюбиться. Сейчас маленькие светящиеся цифры в самом углу панорамы показывали девятьсот с небольшим метров до начала линии обороны гансов. Всего-то почти километр, всего… сколько из них сможет его пройти и остаться в живых? Этого лейтенант не мог даже предположить.

Рядом возникла плотная и невысокая фигура замкомвзвода. Сержант уперся локтями в бруствер, внимательно посматривая вперед. Смерзшаяся земля со стуком покатилась вниз небольшими комками.

– Все в порядке, товарищ старший лейтенант. – Как всегда голос спокойный и уверенный. Лейтенанту очень повезло, что в его самом первом взводе оказался такой бывалый и тертый калач. С такими, как говорится, хоть к черту на рога, хоть к его же, бесовской милости, куме на блины. – Взвод к атаке готов.

– Хорошо. Спасибо. – Лейтенант оторвался от бинокля, снял его и убрал в кожаный футляр, закрепленный на поясе. Оглянулся на кажущиеся из-за брони угловатыми фигуры бойцов.

Стоят, богатыри, как на подбор, один к одному. Тяжелая штурмовая пехота, главная косточка всей армии, появившаяся в боях за Волгу. Когда стало ясно, что откатываться назад армия, вгрызшаяся в предгорья Урала, ни за что не будет, пришло время появиться тем, кто скоро пойдет назад. Ломая, круша и снося все на своем пути, в том числе и кажущиеся незыблемыми линии обороны врага. Понятно, что дело это сложное, требующее специального и внимательного подхода. Потому-то сейчас в высоких, чуть ли не в полтора человеческих роста, накрытых накатом из толстых бревен, переходах было тесновато. Штурмовая пехота подбиралась из ребят не ниже метра восьмидесяти, редко таких как «замок» – в метр семьдесят. Комплекция должна была соответствовать росту, что не прибавляло фигурам пехотинцев изящества и гибкости. Да носимая броня, закрывающая корпус, плечевой пояс, бедра с пахом, свое дело делала. Одетые в серо-белый камуфляж, в больших круглых шлемах, накрытых чехлами, и в теплых шерстяных масках бойцы здорово напоминали медведей. Тех самых русских, фольклорно-сказочных, населяющих улицы русских городов, умеющих пить водку, танцевать под балалайку и безумно злобных к незваным гостям. «А что, – неожиданно подумалось их командиру, – так оно и есть. Очень похожи, прямо один в один напоминают зверье западного анекдотичного фольклора. И злые, и страшные, и водку пить приученные».

Лейтенант хмыкнул про себя и решил на всякий случай проверить собственное оружие. Хоть и чистил, холил и лелеял постоянно, как велит БУ[10], но все ж таки. Никогда и никому лишним не будет это сделать. Особенно перед боем, когда каждый нюанс играет роль. Бой, бой…

Он не боялся того, что будет совсем скоро, этот еще очень юный командир. За шесть месяцев, что прошли с момента выпуска, с ним произошло многое. Война и есть война. Было за что идти в бой, рваться к врагу, выжимать из себя все. У каждого свое, личное и глубокое. Небольшой дворик в наскоро построенных невысоких панельных домах, с железными качелями и столиками для стариков. Аллейка из берез, через которую так интересно было бегать в школу в самом начале, после эвакуации. Мама, постоянно хлопотавшая по хозяйству, только придя с работы. Отец, работающий на оборонном заводе, постоянно пропадавший и приходящий домой без сил. Катюша, учившаяся в параллельном классе. Он воевал за то, чтобы они просто были живы.

Чуть оттянул ремень автомата, взявши его поудобнее. «АДК-Ш/Г»[11]штука надежная, проверенная и… тяжелая, что и говорить. Пальцы знакомо и быстро пробежали по широкому прямоугольнику цевья с ребристыми накладками. Отстегнули толстый дисковый магазин на шестьдесят патронов. Лейтенант придирчиво осмотрел устье с механизмом подачи, чуть подвигал верхний «патрик». Нормально, смазанная двойная пружина мягко подталкивала латунную длинную «сигару» с конусовидным концом вверх. Приклад был штатный, нескладной, деревянный с металлическими вставками. Взводный уже успел убедиться в том, что эта с виду неказистая конструкция иногда очень выручает. Череп того фрица, что кинулся с месяц назад с ножом – лишь хрустнул от точного прямого удара.