Дио нервничал. Он всегда ненавидел ждать в темном маленьком туннеле и слушать шорох за стеной, пока грумы выстраивали колесницы. Скоро Консул опустит белый платок. Слуги распахнут ворота. Колесницы вылетят на арену, залитую слепящим солнцем, и тогда все будет хорошо. Дио это знал и привык таким образом успокаивать нервы, однако ожидание всякий раз было невыносимо. Чтобы отвлечься от безрадостных мыслей, он попытался думать о первых секундах скачек. Предстоит пройти семь кругов с тринадцатью поворотами, важно держаться поближе к внутренней стене и срезать дистанцию. Все ворота на арену располагались под таким углом к беговой дорожке, что четыре наездника, не важно, в каком месте поставленные по жребию, равно отстояли от старта. До него первой дойдет одна колесница, другие должны посторониться или перевернуться. Однако следует принять во внимание, что при такой системе наездник, находящийся слева, будет идти по самой прямой дорожке и что обход всех колесниц потребует большого мастерства. Многое также зависит от старта из узкого туннеля, поэтому нельзя терять рассудительности. Дио все это знал, но всегда продумывал план заранее, потому что занятие помогало ему скоротать долгие минуты, когда ладони становятся липкими от волнения, а пот под шлемом катится ручьями, грозясь залить глаза в самый ответственный момент.

Дио качнул головой и заговорил с Волакрисом:

– Тихо, тихо, красавец!

Шум на трибунах стих, и, наверное, Консул уже поднимает руку с белым платком. Колесница Дио стояла по правую руку. Он хотел бежать по внешней стороне, потому что не доверял Магнусу. Ему в голову пришла мысль о столкновении с Макро, если удача от него отвернется.

Ворота заскрипели. Дио резко ударил Волакриса хлыстом. Начало будет справедливым, но не более того. Через полсекунды в глаза Дио ударили слепящие лучи, песчаная пыль, он услышал грохот, стук копыт. Дио встал на колени, слегка наклонившись вперед, чтобы уравновесить легкую безрессорную колесницу. Он огляделся по сторонам и ощутил знакомое чувство – все в порядке.

Постумий и Макро, каждый из которых начал великолепно, были уже впереди, направляясь к стене. Постумий находился слева, и у него были преимущества, потому что, пока Макро не подрежет его, Белые будут проигрывать. Они шли почти что плечом к плечу, Постумий в середине, Макро – пытаясь хоть на долю дюйма обойти его, намереваясь запутать Нигера в своей упряжке, чтобы Постумий упал на землю или оказался прижатым к стене. Но Постумию в спину дышал Дакий, второй возничий Белых, не стремясь занять более выгодную позицию, обгоняя Дио, который предпочитал идти, где идет, и не рисковать, пока Магнус не обвыкнется и не перестанет пугаться трибун.

Постумий и Макро шли рядом в облаке пыли, почти до половины скрывавшей их, наклонившись вперед, подгоняя лошадей в первом безумном рывке и не желая ни на секунду притормозить перед крутым поворотом, уже показавшимся впереди. Вот они проскакали мимо статуи на стене, мимо другой. Работники, оберегающие поворот у статуй, затаили дыхание. И вот напротив семи шаров, отмечавших семь кругов, Постумий внезапно натянул вожжи, и его выезженные лошади сбавили шаг. Нигер, который все еще скакал галопом, обошел поворот. За ним накренилась колесница, резко вильнула в сторону и описала великолепный полукруг, а Постумий, покачиваясь из стороны в сторону, словно собираясь упасть, умудрился перевести свою упряжку на противоположную полосу, не потеряв ни минуты. Толпа восторженно аплодировала. Макро, обойдя поворот вслед за Постумием, совершил уже не такой опасный маневр. Благодаря мастерству Постумия Макро отстал, и теперь его упряжка бежала позади. За ним поворот начали обходить Дакий и Дио, но тут Дакию повезло меньше, и ему потребовалось время, чтобы выровнять лошадей и самому обрести равновесие. Дакий и Дио с громом ворвались на вторую дорожку, и рабочий на стене снял первый из семи шаров.

Макро изо всех сил щелкал кнутом, и лошади, послушные ему, неслись вскачь, так что он отставал лишь на полголовы. Постумий переоценил себя, отошел слишком далеко и чуть не опрокинулся. Какое-то мгновение его колесница накренилась на одно колесо, а потом с треском распрямилась, после того как он рванул вожжи и сбавил ход. Макро вырвался далеко вперед и теперь лидировал. Толпа бешено скандировала Белым, пока Дио и Дакий шли плечом к плечу. У барьера рядом с входом в конюшни они сбили одно из семи заграждений.

Теперь Макро плотно прижимался к повороту, чтобы не дать Постумию проскочить мимо него, а если тот все же рискнет, то неизбежно упадет или разобьется о колонны. Однако Постумий не отставал, и восемь лошадей бежали так близко друг от друга, что колесницы соприкасались. Коренной жеребец Макро был очень силен, но Нигер не уступал ему, к тому же он быстрее обходил повороты. Колесница Макро закружилась на месте, когда его лошади сбавили ход, и Постумий, не сбавляя хода, промчался мимо него. На разорванной острой частью упряжи лошади из команды Белых уздечке Нигера трепетала красная ленточка. Дакий и Макро мчались за Постумием по пятам, а Дио шел последним, чтобы не обгонять Макро слишком быстро. Сняли второй шар.

Макро поставил себе целью нагнать Постумия, и ему это удалось, потому что он был более опытным возницей и принадлежал к лучшей команде. Тем не менее, лишь только когда убрали четвертый шар и лошади уже мчались по склону Палатинского холма к следующему повороту, Макро вырвался вперед и вновь начал теснить Постумия.

Опять Макро подвел колесницу слишком близко. И снова Постумий, чтобы освободить себе путь, попытался обойти его с помощью Нигера. Но на этот раз Макро внезапно со всего размаху ударил хлыстом Нигера по боку. Позже выяснилось, что кончик кожаного хлыста был обвязан проволокой. Нигер метнулся в сторону и остановился, по его боку струилась кровь. Колесница Постумия накренилась, покачнулась, вновь выпрямилась. Его коренная лошадь, слишком резко повернув, задела колонну и рухнула на землю. Слабонервные на трибунах закрыли глаза и затаили дыхание. Прямо на извивающихся, бьющихся на песке лошадей неслись Дакий и Дио, уже притормаживая для поворота. Дакию невозможно было повернуть, не задев Дио.

Было уже слишком поздно останавливаться, но за долю секунды, выпавшую Дакию, он повернул, предпочитая столкнуться с Дио и обеспечить победу Белым. Однако Дио уже разгадал его маневр, прежде чем тот стал ясен зрителям. Пока Постумий все еще сражался с колесницей, а его лошади приходили в себя от удара, пока Макро теснил Дио и Дакия в сторону, Дио ударил коренную хлыстом и не останавливаясь рванулся вперед. К счастью для него, тут было больше места. Промчавшись почти вплотную к стене конюшни, он так резко и внезапно повернул, что копыта Виндекса заскользили по песку, а Дева сбилась, но не сбавила хода. За лошадьми, как жестяная банка, летела колесница, прогремела вдоль стены, чуть не коснувшись ее, и подпрыгнула в воздух, а Дио, упершись ногами в стенки колесницы, слегка согнул колени, чтобы принять удар. Колесница опустилась на землю с дребезжащим грохотом, но не развалилась. Дио сжал вожжи и все еще балансировал на ногах, наклонившись вперед и громко крича: