Продавец рассыпался в извинениях. К сожалению, хозяина пригласили в очень известный дом. Продавец не называл имен, но доверительно склонился к Дио:

– Вы, наверное, слышали о коллекции камей, господин, о самой лучшей в мире? Некоторые продаются у нас. Знатные люди не ходят в нашу лавку, хотя даже члены Сената порой смотрят наши работы. Сегодня утром, в отсутствие хозяина, Поппей Сабиний почтил меня своим визитом. Если вы, господин, окажете мне подобную честь, я буду вам очень признателен, зная вашу безупречную репутацию и вкус. Как и хозяин, мы всегда ставим на Красных.

Дио, который продолжал стоять, пропуская мимо ушей излияния продавца, обдумывал свои дальнейшие действия.

– Итак, хозяина нет? Очень хорошо, я пойду к хозяйке. – Положив руку на грудь назойливого продавца, он легонько оттолкнул его в сторону, однако Дио был столь силен, что толчок получился неожиданно сильным. – Прочь с дороги!

Маленький продавец отлетел к стене, но тут же бросился к Дио, взволнованно бормоча:

– Вы не можете увидеть хозяйку! Ее нет!

Дио отодвинул его в сторону и вошел во внутренние помещения, которые вели в квартиру владельца лавки на первом этаже. У ювелира Лако была пара стражников-фракийцев, но то ли продавец боялся драки, то ли они сопровождали хозяина в гости, но Дио никто не остановил. Он спокойно прошел по коридору и подошел к двери; изнутри она была заперта, но Дио навалился, и замок подался. Дио не колеблясь вышел во внутренний дворик.

Почти в то же время, как Дио появился на площади Форума, малютка Грецина провела по лбу рукой, украшенной кольцами и звенящими браслетами.

– Сними с меня гирлянду, Пруденция. Тут слишком жарко, а цветы дурманят своим ароматом. Можешь обмахивать меня веером. – Грецина откинулась на подушки с видимым облегчением, словно воздух стал свежее, когда с ее надушенной шеи сняли гирлянду цветов.

Ювелир Лако сделал все возможное, чтобы образумить свою дочь, выдав ее замуж за своего делового партнера, престарелого господина, чьей единственной ошибкой была смерть вскоре после свадьбы, ведь молодая вдова еще не успела встать на ноги. Но богатство ювелира и собственное честолюбие уже вскружили Грецине голову, а заразительный пример некоторых высокородных дам научил ее, что действовать нужно с хитростью, стараясь получить от жизни все. Теперь, если Макро начнет слишком настойчиво высказывать свою страсть, она была готова кокетничать и жеманничать, ведя невинную игру, состоящую из страстных вздохов, смеха и лукавых взглядов из-под длинных, искусно подкрашенных голубой краской ресниц.

Макро глотнул холодного вина и промолчал. Он, как и сама Грецина, был очарован ее прелестями, но в душе преследовал иную цель. Макро был внушительной комплекции, не очень высокий, но с мощной бычьей шеей, мускулистым торсом и грубовато-равнодушным видом, который обожают женщины. Грецина, знавшая его страстную натуру как свои пять пальцев, заскучала.

– Не понимаю, зачем ты пришел. – Она слегка шевельнулась, так что из-под платья цвета морской волны показались кончики сандалий с бирюзовыми нашивками. – Ты все время молчишь.

– Я пришел полюбоваться тобой, – медленно произнес Макро, – и сосчитать твои драгоценности. Может ли высокородная Лоллия сравниться с тобой?

Грецина так сильно вспыхнула, что ее напудренное лицо приобрело темно-алый оттенок, а румяна на щеках, казалось, пылали.

– Что мне до Лоллии? Пусть она гоняется за каждым смазливым мальчишкой-вольноотпущенником! Пусть покупает расположение на собственные деньги и деньги своих друзей. Мне все равно.

– Я сам вольноотпущенник, – нахмурился Макро, – но отнюдь не красив. Помни об этом, моя дорогая. Чем ты наградишь меня завтра, когда я выиграю?

В его тоне звучала угроза, а рука с силой сжала руку Грецины. Настал момент объяснения, которого она трепетно ждала, но внезапно ее охватил страх. Она на самом деле боялась Макро, от которого пахло лошадьми и чесноком. Грецина все еще негодовала на Лоллию, чье скандальное поведение позорило весь город. Она так разволновалась, что позабыла обо всем и произнесла почти бездумно:

– Пусти меня! Немедленно! – Но тут же попыталась загладить свою ошибку: – Макро! Правда, что Победитель мертв?

– Победитель и Дио! – пробормотал маленький серый попугай и тут же завопил: – Победитель и Дио! Дио-Дио-Дио! Красные! Красные!

– Пруденция! – взвизгнула Грецина. – Прикрой клетку!

– Она извлекла урок, – нахмурился Макро. – Грецина, что ты мне дашь, если я обгоню Дио или переломаю ему кости? Тогда ни ты, ни Лоллия уже не будете считать его таким красавцем.

– Прекрасно сказано! – Дио спокойно ступил во двор, и лишь слегка раздутые ноздри выдавали сдерживаемый гнев. – Итак, Грецина, что ты ему дашь?

Грецина вскочила на ноги:

– Дио! Как ты смеешь следить за мной? Я же приказала слугам не впускать тебя.

– Мне вообще не следовало приходить, – огрызнулся Дио, – но моему простенькому умишке не давал покоя один маленький вопрос. Я вдруг подумал, почему это десять дней назад ты так беспокоилась о здоровье Победителя? Тогда он был еще здоров.

– Я не-не знаю, – испугалась Грецина. – Наверное, кто-то сказал мне…

– Без сомнения, – усмехнулся Дио, бросив недобрый взгляд в сторону Макро, – без сомнения.

Бедняжка Грецина тщетно пыталась найти выход из создавшейся ситуации. Житейская мудрость подсказывала ей, что эту сцену не следует воспринимать всерьез. В ее гостиной столкнулись два самых знаменитых соперника во всем Риме. Сплетня никогда не передаст, с каким видом Дио носил розу и каким жестом Макро указал на цветок. Грецина хотела достойно встретить брошенный ей вызов. Она очарует обоих.

– Разве я должна запоминать все, что было? Настоящее намного привлекательнее прошлого.

– Прекрати важничать, – отрезал Дио, срывая на Грецине ярость, которую тщетно пытался сдержать в городе. – Ты же знаешь, я этого не терплю.

– Может быть, другие думают иначе. – Грецина была слишком искушенной, чтобы прямо глядеть на Макро, однако украдкой постоянно держала его в поле зрения, решив, что его молчание является одобрением ее поведения. – Поскольку ты пришел без приглашения и не желаешь вести себя как подобает, можем ли мы надеяться, что ты скоро покинешь нас?

Дио дернул Грецину за ухо. Он сделал это слегка, но ее возмущению не было предела. Грецина выхватила розу из пряжки Дио и швырнула ее под ноги. После этого откинулась на кушетку и залилась слезами.

– Я убью тебя, – произнес Макро, но не двинулся с места, да и голос его звучал не так сурово, как хотелось Грецине.

– А я убью тебя за Победителя, – процедил Дио сквозь зубы.

– Ну что ты стоишь? – рассвирепела Грецина. – Сделай же что-нибудь, Макро!

– Если я начну, – сказал Макро, с хмурым спокойствием оглядывая своего соперника, – то испорчу его красивое лицо, и тогда ему не позволят участвовать в скачках. Лучше сломаю ему шею на глазах у публики.