— Который час? — Она подозрительно поглядывала на Джорджа.

— Около полуночи, — ответил Джозеф. — А это Джордж Монтгомери. Он королевский врач. Когда ты несколько часов не двигалась, а потом начала метаться, я забеспокоился и попросил его прийти.

Джордж прервал его:

— Что с вами случилось?

— Я очень мало спала прошлой ночью, да и сегодня выдался трудный и долгий день.

— Она работает с Акселем, — пояснил Джозеф.

— У меня просто болит голова.

Джордж кивнул.

— Вы чувствуете себя лучше теперь, когда поспали?

— Да.

Он захлопнул свою сумку.

— Примите какое-нибудь безрецептурное обезболивающее и поспите еще немного, — посоветовал он и направился к двери. — Утром все должно быть в порядке.

Когда доктор ушел, Джозеф поспешно обратился к Роуэн:

— Дай мне минутку, я принесу обезболивающее.

И вышел из комнаты вслед за Джорджем.

Направляясь к выходу, доктор заметил:

— У меня такое чувство, что любой, кто работает с Акселем, в конечном итоге страдает от головной боли.

Джозеф рассмеялся.

— Аксель не так уж плох.

— Нет, конечно, не плох. Этот парень — добытчик. Если он отвечает за фестиваль в этом году, то, вероятно, хочет, чтобы все прошло идеально.

— Он пытается превратить это в фирменное туристическое мероприятие Просперити. А Роуэн — наш пиарщик.

— Ладно. Тайна раскрыта, — улыбнулся врач.

Они подошли к двери.

— Мне жаль, что я побеспокоил тебя, Джордж.

— Джозеф, после Анны я понимаю, почему вы нервничаете.

— Думаешь, я слишком остро отреагировал?

— О да, слишком остро. Но, учитывая вашу историю, этого следовало ожидать.

— Благодарю, Джордж, спокойной ночи.

— Спокойной ночи, ваше величество. А могу ли я сказать еще кое-что напоследок?

Джозеф поколебался, но кивнул.

— Я понимаю, что вы нервничаете из-за болезней. Но иногда лошадь — это просто лошадь. Не стоит искать зебру в мире лошадей.

Джозеф облегченно рассмеялся. Доктор ушел.

Когда король вернулся в спальню, Роуэн уже уснула. Он оставил стакан воды и обезболивающее на прикроватном столике. Потом принес стул из уголка для чтения и сел, чтобы просто наблюдать за ней.

Джозеф ненавидел себя за то, что запаниковал, хотя и знал, почему это произошло. Дело не в болезни его жены. Он знал, что Роуэн не больна. Но она дорога ему гораздо больше, чем он позволил ей узнать.

Когда они находились вместе, у него сложилось ощущение, что она принадлежит ему. Она заставляла его смеяться, обращалась с ним так, словно он простой парень, предоставляла комфортное пространство. Место, где его мир становился мягким и непринужденным.

Тем не менее они разумны в своих отношениях. Когда проект Акселя будет завершен, Роуэн уйдет. И Джозеф позволит ей сделать это. И снова окажется в черной дыре одиночества. Правда, на этот раз не в естественной фазе своей жизни. Он будет тосковать по всему, что они пережили вместе. Его душа погрузится в скорбь.

Роуэн моложе его, она на пороге своей жизни и заслуживает настоящих отношений, в которых можно завести детей, основать и довести до совершенства свою компанию, отправиться в отпуск без миллионов объективов камер, направленных на нее.

Он был бы эгоистом, если бы украл у нее все это.

Глава 11

На следующее утро Роуэн проснулась в постели Джозефа. Он лежал рядом на боку, опершись на локоть, и смотрел на нее сверху вниз.

— Сегодня ты выглядишь лучше.

Она лениво потянулась.

— Я и чувствую себя лучше. — Ее глаза округлились. — О боже мой! Я ночевала в замке.

— В этом нет ничего особенного. Я постоянно так делаю.

Джозеф хотел развеселить ее, но не получилось.

— Я провела здесь всю ночь! И это знают все! Боже мой! Моя машина всю ночь находилась на стоянке для посетителей!

Чрезвычайно спокойный Джозеф сказал:

— Нет. Все не так плохо. У меня есть сообщники в гараже, помнишь? Они отогнали машину к тебе домой.

Роуэн вздохнула и упала на подушку.

— Меня они тоже вывезут контрабандой этим утром?

Король перекатился на другой бок и встал с кровати.

— Только после завтрака. Ты же совсем не ела вчера.

Он уже надел спортивные штаны, а теперь натягивал футболку.

— И если почувствуешь себя плохо, скажи мне об этом.

Роуэн задумалась.

— Ты принимаешь приглашение или боишься сказать «нет»? — поинтересовался король.

Она облизнула губы.

— Я не боюсь говорить «нет». Просто не понимаю, как сказать «нет».

Он сел на кровать.

— Когда мы одни, такого понятия, как королевская власть, не существует. Я — это просто я. — Джозеф улыбнулся. — Это одно качество, которое мне в тебе очень импонирует. Уверен, я могу быть самим собой, когда ты рядом. Если принимаешь приглашение, от которого хотела бы отказаться, это разрушает мое доверие.

Роуэн кивнула. Король поднялся.

— Ладно! Ты примешь душ, а я прослежу, чтобы доставили завтрак. Потом я покажу тебе тоннель, ведущий в гараж.

В каком-то необъяснимом смысле было приятно, что он не приставал к ней и даже не поцеловал. Потом Роуэн поняла, что не почистила зубы накануне вечером и не сможет почистить их сейчас. Едва сдерживая стон, она скатилась с кровати и направилась в ванную.

Комната была огромной. Душ размером с половину всей ее квартиры в Париже. Мраморные полы. Искусная серебряная и золотая настенная плитка окружала ванну на когтистых лапах. Окна выполнены в виде великолепных витражей. Хрустальный светильник над двойным туалетным столиком.

Джозеф живет так всю жизнь. Привыкший к роскоши, он, вероятно, даже не замечал ее.

Роуэн шагнула под душ. Когда вода полилась из верхней лейки, имитируя дождь, ванная даже наполнилась звуками легкого шторма. Если бы Роуэн закрыла глаза, вполне могла бы ощутить, что попала под летний дождь в лесу.

Она вытерлась самым толстым и мягким полотенцем, к которому когда-либо прикасалась. Фен был мощным, но почему-то почти бесшумным. В ящике туалетного столика лежали четыре зубные щетки и тюбики с различными видами зубной пасты.

Вернувшись в спальню, Роуэн нашла спортивные штаны и толстовку большого размера. Она оделась и направилась в столовую. Войдя, втянула воздух.

— Я чувствую чарующий аромат блинчиков.

Джозеф встал и отодвинул для нее стул.

— А еще вафли, французские тосты и яйца бенедикт. Я не знал, что тебе нравится, поэтому заказал все.

Она уставилась на него, разинув рот.

— А на кухне не подумают, что у тебя гость?

— Нет. Иногда, когда не могу решить, я прошу их прислать несколько блюд.

Роуэн почувствовала себя самой большой деревенщиной в мире.

— Твоя жизнь так отличается от моей.

— Пусть это тебя не пугает. — Джозеф указал на разогревающиеся подносы. — Блинчик? Вафля? Французский